Большие перемены - стр. 10

– Что? – обернулась к двери высокая худенькая рыжеволосая девочка.

Усевшись на кровати, она прижимала к уху телефонную трубку. Повсюду валялись учебники.

– У тебя что, нет экзаменов? Заканчивай разговор.

Девушка кивнула и, что-то буркнув, положила трубку.

– И выключи магнитофон.

Джессика спустила с кровати длинные, как у жеребенка, ноги и, раздраженно тряхнув длинными, с медным отливом волосами, направилась к магнитоле.

– Я просто сделала перерыв.

– Надолго?

– О, ради бога! Мне что, завести секундомер?

– Это несерьезно! Прекрасно знаешь, что твои оценки…

– Да, знаю! Сколько можно повторять одно и то же?

– Пока ты их не исправишь.

Мелани предпочла не обращать внимания на резкость дочери. Джессика после разрыва со своим молодым человеком стала вспыльчивой. Скорее всего именно это обстоятельство и повлияло на ее успеваемость – ведь это первое ее увлечение. Музыка оборвалась, и в комнате воцарилась тишина. Она обняла дочь за плечи и погладила по волосам.

– Как провела день?

– Нормально. А ты?

– Неплохо.

Джессика улыбнулась и сразу стала копией самой Мелани в детстве, разве что была более угловатой и высокой. Ей передались многие черты матери, и это создавало между ними редкостную духовную близость, так что порой они понимали друг друга без слов, а в иные моменты именно их схожесть становилась причиной разногласий.

– Я видела в вечерних «Новостях» твой репортаж о защите прав инвалидов.

– Ну и как, по-твоему?

Мелани всегда внимательно выслушивала мнения дочерей, особенно Джессики, которая не в пример своей сестре, высказывалась разумно и откровенно, но гораздо корректнее.

– Хороший, но недостаточно жесткий.

– Тебе трудно угодить: прямо как моим спонсорам.

Джессика, пожав плечами, посмотрела на мать и улыбнулась.

– Ты сама говорила, что надо любую информацию воспринимать критически, тем более новости.

– Разве?

И обе рассмеялись. Мел гордилась Джесс, а та в свою очередь гордилась матерью. Обе дочери уважали ее и считали потрясающей. Втроем они многое пережили, и это сблизило их.

Мелани показалось, что дочь погрустнела, и, внимательно посмотрев на нее, после недолгих колебаний она все-таки решилась спросить:

– Видела его?

На глаза дочери навернулись слезы:

– Да, и уже с другой. Обидно.

Мелани задумчиво кивнула и, присев на кровать, заметила:

– А может, оно и к лучшему? Если он так быстро нашел тебе замену, значит, никаких чувств и не было.

– Наверное, ты права: он подлец, – и все же он мне до сих пор нравится…

– Возможно, тебе просто хочется, чтобы кто-то был рядом?

На мгновение в комнате воцарилась тишина, и Джессика с изумлением уставилась на мать.

– Знаешь, я не уверена, но вполне возможно…

Мелани улыбнулась:

– Ты не должна чувствовать себя одинокой: именно из-за страха перед одиночеством мы порой подпускаем к себе тех, кто нам совсем не подходит.

Джессика, слегка наклонив голову, взглянула на мать. Она знала, насколько принципиальными были ее взгляды на жизнь, как она страдала, как боялась кем-то увлечься, а потом разочароваться. Порой девушке даже становилось жаль ее: матери нужен спутник жизни. Когда-то она надеялась, что им станет Грант, но потом поняла, что этому не суждено сбыться.

Ответить она не успела: дверь открылась, и вошла Валерия.

– Привет, мам. – Заметив серьезные выражения их лиц, девушка растерялась: – Мне уйти?