Больно не будет. Нефантастика - стр. 3
– Ты меня пугаешь, – Девчонка отстранилась. – Мне нужен «пересон».
Она спала уже полтора часа. Еще немного – и проснется. Наверняка сразу же растянет губы в улыбке, засмеется. Даже, наверное, чмокнет меня в щеку. Она больше не испугается моих слов. «Пересон» хорошо действует: убирает негативные эмоции, оставляя лишь позитивные – даже если их совсем чуть-чуть.
Они постоянно радуются – дети «пересна». В их кафе играет громкая музыка и летают воздушные шарики. Они танцуют на улицах. Они любят весь мир и мир, кажется, отвечает им тем же.
Ведь я же – тоже мир? Я же – тоже люблю Девчонку?
Ее светлые волосы легли так, словно хотели скрыть от меня лицо. Торчал только вздернутый нос да кончик уха пробивался сквозь локон. Боже упаси, я вовсе не был в нее влюблен. Но любил – как любят младших детей в семье. И, как родителям хочется, чтобы младший был умненький и успешный, но при этом – потискать бы его, так и я…
А нельзя, чтобы одновременно и «потискать», и – топ-менеджер корпорации. Или он у тебя топ-менеджер, или ты его тискаешь. Чего я хочу от Девчонки? Потискать? Или чтобы она начала думать?
– А ты чего здесь? – она потянулась руками и улыбкой. – Охраняешь?
– Да просто зашел. Как настроение?
– Клевое! Я же после «пересна», после него всегда так классно. Не знаешь, что ли? Ой! – закрыла ладошками рот. – Ты ведь его не пробовал!
– Не пробовал.
– Слушай, а как это у тебя получилось? Расскажи! – Девчонка спрыгнула с кровати, засунула ноги в кеды.
– Только если ты обещаешь, что не будешь во время рассказа жрать «пересон».
– А после можно?
– Не хотелось бы. Но – можно.
Он появился, когда мне было уже за тридцать. Сначала к нему отнеслись настороженно: казалось, не может быть – тысячелетия человечество мучилось, страдало, умирало от душевной боли… И вдруг – так просто? Выпить таблетку и все?
Потом его стали давать людям с наркотической зависимостью. Поначалу они спали месяцами: выпивали «пересон», засыпали, просыпались, выпивали еще… А потом вернулись в мир. Им больше не хотелось наркотиков.
– Только на ночь – обязательно «пересон», понимаешь? И я потом весь день – огурец! – радовался давний приятель (а ведь год назад все списали его со счетов, думали – совсем сторчался).
Потом «пересон» освоили аэрофобы. Выпил перед взлетом – проснулся после приземления. Потом и в поездах стали ездить на «пересне» – а то скучно же.
Его использовали как обезболивающее, как снотворное, как лекарство для похудения… Попробуйте месяц ничего не есть, а только спать – вы тоже вернете себе «стройный размер»!
А потом его стали пить как воду – по любому поводу. В каждом офисе появились кровати – чтобы можно было «переспать» плохую эмоцию. В любом торговом центре, в кафе, в театре – где угодно!
Человек спящий священен. У него не воруют ничего. Один случай воровства – и все, «пересон» могли бы запретить. Ни один вор не пойдет на такое. Вор не хочет, чтобы запретили воздух.
– Вы стали двухмерными, понимаешь? – я ходил по комнате, махал руками. – Вы разучились чувствовать. На, прочитай! Прочитай! – схватил с полки стихи Цветаевой (Девчонке девчонку проще понять!) – прочитай, – не жалея, раскрыл на страшном: «Две руки, легко опущенные на младенческую голову…»
Она бежала взглядом по строчкам, шевелила губами.