Болевая точка: Воскреси меня для себя - стр. 9
Никаких звуков. Никаких движений.
– Эй! – крикнула я, и мой голос прозвучал слабо и сипло. – Есть кто живой?!
Тишина. Только шум дождя и стук моего собственного сердца в ушах.
«Звони в полицию, Рита. Звони в скорую», – приказывал мне здравый смысл. Пальцы уже нащупывали в кармане телефон.
Но ноги… Мои ноги сами несли меня вперёд. К этому разбитому, дымящемуся куску металла. Клятва, данная много лет назад, не оставляла выбора. Она была сильнее страха, сильнее здравого смысла, сильнее воспоминания о наглой ухмылке водителя. Там были люди. И им, скорее всего, нужна была помощь. Я должна была помочь.
Я подбежала к водительской двери. Она была заклинена. Через разбитое стекло я увидела того самого парня. Он был без сознания, голова свесилась на грудь, по лицу текла кровь из рассечённой брови. Рука была вывернута под неестественным углом. Я прижалась щекой к холодному мокрому стеклу, пытаясь нащупать пульс на его шее. Есть. Слабый, но есть.
Я обошла машину. Пассажирская дверь была приоткрыта. Я дёрнула за ручку, и она с жутким скрежетом поддалась. И заглянула внутрь.
На сиденье, откинувшись на спинку, лежал второй. Тот, чей голос остановил конфликт. Мужчина был без сознания, его тёмные волосы слиплись от крови, на виске алел свежий шрам, из которого она сочилась. Весь левый бок его дорогого пиджака и белой рубашки под ним превратился в одно сплошное багровое пятно.
Но даже сквозь кровь и полумрак я узнала его. Не лицо, нет. Я узнала эту ауру затаившейся силы, эту хищную грацию, которая чувствовалась даже в его неподвижном, изломанном теле.
А потом он пошевелился. Его ресницы дрогнули, и он с тихим стоном приоткрыл глаза. И я снова утонула в этом взгляде. В бездонных, почти чёрных глазах, в которых сейчас не было ни власти, ни холода. Только боль. Всепоглощающая, животная боль.
Он смотрел на меня. Несколько секунд он просто смотрел, не моргая, словно пытаясь понять, реальна ли я. А потом его потрескавшиеся губы шевельнулись, и из них вырвался хриплый, едва слышный шёпот, который пронзил меня ледяной иглой до самого позвоночника.
– Помоги… – прохрипел он, и его взгляд с невероятным усилием метнулся в сторону водителя. – Ему… помоги…
И в этот момент мой палец, уже набравший на экране телефона «112», замер.
ГЛАВА 3
МАРГАРИТА
Есть моменты, когда время сжимается в тугой, звенящий комок, а в следующий миг растягивается в тягучую, липкую патоку. Секунда, показавшаяся вечностью, прошла, оставив после себя оглушающую тишину, которую нарушал лишь шум дождя и стук моего собственного сердца, колотившегося о рёбра, как пойманная в клетку птица. Телефон, на экране которого застыли спасительные цифры «112», лежал в моих пальцах, тяжёлый, как камень, готовый утянуть меня на дно.
«Звони, Воронцова. Просто нажми на кнопку. Это их работа. Это правильно», – ледяным голосом вещал мой внутренний здравомыслящий двойник.
Но мои пальцы не слушались. Мои ноги приросли к мокрому асфальту. Потому что из искорёженного салона на меня смотрели глаза, в которых не было ничего, кроме боли. А слабый, почти беззвучный хрип – «Помоги… ему… помоги…» – прозвучал не как просьба, а как завещание. И моя клятва, данная не седовласым профессорам в белых халатах, а самой себе, отозвалась в каждой клетке тела глухим, властным гулом.