Болевая точка: Воскреси меня для себя - стр. 6

И этот взгляд, а не визг тормозов, заставил моё сердце сжаться в холодный, тугой комок.

Только дойдя до своего подъезда и с трудом нашарив в сумке ключи, я позволила себе выдохнуть. Взгляд этого невидимого пассажира впечатался мне в память, словно клеймо. В нём было что-то первобытное, хищное и до странности знакомое, будто я уже видела его когда-то давно, в каком-то дурном, забытом сне.

Я зашла в квартиру, где меня тут же встретил недовольный мяв Его Величества Маркиза, требующего ужина и отчёта о недопустимо долгом отсутствии. Я молча почесала его за ухом, прошла в прихожую и посмотрела на своё отражение в зеркале. Обычная женщина. Уставшая. Немного злая. Со слишком бледным лицом и растрёпанным хвостом тёмно-русых волос.

Ничего особенного.

Так почему же короткая фраза и мимолётный взгляд незнакомца из чёрного летающего гроба до сих пор стояли у меня перед глазами, вызывая по коже россыпь неприятных мурашек? Этот голос, эта скрытая в нём сталь, эта аура абсолютного контроля…

Я стянула с себя пальто, чувствуя, как по спине пробежал озноб, не имеющий ничего общего с осенней прохладой. Какая-то тёмная, иррациональная тревога поселилась внутри, и я никак не могла понять её природу. Что-то в этом мимолётном инциденте было неправильным, выбивающимся из привычной картины мира.

Словно я, переходя дорогу, случайно заглянула за кулисы этого города и увидела там нечто, чего видеть не должна была. И это нечто успело посмотреть на меня в ответ.

ДАМИР

Боль – это тупой, ржавый гвоздь, который медленно вбивают тебе под рёбра. С каждым вздохом он входит глубже, с каждым ударом сердца – проворачивается, раздирая нутро. Я знаю боль. Я с ней на «ты». Я вырос с ней, спал, ел, дышал. Она – мой постоянный, молчаливый спутник. Но сейчас она была другой. Липкой, горячей, отнимающей волю.

Тьма в салоне внедорожника была густой, пропитанной запахом железа и паники. Моей крови и его страха. Руслан, мой младший брат, сидел за рулём, вцепившись побелевшими костяшками в кожу руля так, словно пытался его сломать. Его смазливое лицо, обычно светящееся самодовольством и бесшабашностью, сейчас было бледным, заострившимся, а в глазах метался неприкрытый, почти детский ужас.

– Бро, они всё ещё на хвосте! – его голос сорвался, превратившись в сиплый шёпот. – Дамир, они не отстают! Что делать?

Я с усилием приоткрыл веки. Огни проносящихся мимо фонарей сливались в размытые жёлтые полосы, режущие по глазам. Голова кружилась, перед взглядом плыли тёмные пятна. Левой рукой я зажимал рану в боку, чувствуя, как под пальцами пропитывается кровью дорогая ткань рубашки и пиджака. Горячая волна расползалась по животу, забирая с собой тепло и силы.

– Гони, – выдохнул я, и слова царапнули горло наждачкой. – Уходи на шоссе. Там затеряемся.

– Да я и так топлю, как не в себя! Эта тачка сейчас взлетит! – Руслан нервно бросил взгляд в зеркало заднего вида, где назойливой точкой маячили фары преследователей. – Жесть какая-то! Они же без стволов должны были быть! Отец говорил, просто по понятиям побазарить! Откуда у этих утырков ножи?

«Понятия». Кривое зеркало нашего мира. Сегодня они есть, а завтра их осколками тебе перерезают глотку. Отец стареет, он всё ещё верит в кодексы, которые давно никто не соблюдает. А расхлёбывать приходится мне. И сегодня зацепило ещё и Руслана. Мелкий полез за меня, когда один из этих ублюдков решил проверить на прочность мои рёбра финкой. Руслан оттолкнул его, а второй полоснул брата по руке. Пустяк, царапина, но он влез. За меня. А вот мне досталось по полной. Глубоко. Слишком глубоко.