Бог умер, да здравствует Бог - стр. 41
Смешно, но я хотел сказать ему то же самое. Припомнив, что планировал разобраться с этим мальцом и понять, кого он мне напоминает, я с горечью усмехнулся. Вот не мог он выбрать более подходящее время? Сейчас нет никакого желания тратить на него ни секунды. Ладно, потом с ним разберусь, если ещё встретимся. Сейчас главное найти Ючке, остальное неважно.
– Рад встрече, – кивнул я рыжему надзирателю и отвернулся от него, собираясь двинуться вперед, но моё левое плечо опять подверглось нападению. И тут я взорвался, несильно, но возмущение моё было велико. Из меня рвалось всё, что накопилось за день:
– Что у тебя за привычка такая вечно тыкать чем-нибудь в людей! Отстань от меня, дай дожить спокойно мои последние дни. Неужели в этом мире никто не уважает старых существ? То падают на них с неба и смотрят сверху вниз, то гонят непонятно куда и непонятно зачем, чтобы после сбежать, не сказав «спасибо» и «прощай»! Никакого уважения к старшим!
На нас стали оборачиваться люди, они настороженно оглядывали меня, одетого в лохмотья, но увидев, что рядом со мной стоит человек в одеждах надзирателя, успокаивались и принимались сочувственно качать головами.
Мальчишка-надзиратель не ожидал от меня такой реакции, но оно и к лучшему: решит, что я сумасшедший, оставит в покое и даст мне спокойно уйти по своим делам.
– Чего ты разорался! – поспешил успокоить меня малец, встряхнув за плечо. – О какой старости идет речь? Тебе и двадцати на вид нет! Совсем свихнулся?
Ох, знал бы ты, сколько тысяч лет за моими плечами!
Но не об этом сейчас. Я решил продолжить ломать комедию и заставить его смутиться, чтобы он, наконец, отпустил меня:
– А нечего приставать к честным людям! Иди куда шёл, не о чем мне с тобой говорить!
Я попытался вырваться из его рук, но малец крепко держал меня за рубаху.
– Чего это ты меня прогоняешь? – усмехнулся надзиратель, скривив лицо в некоем подобии улыбки. – Ты забыл, что являешься нарушителем? Падение солнца не избавит тебя от правосудия, а ну, следуй за мной, надо ответить за свои преступления.
О, боги, какой же ты приставучий.
– Какие такие преступления? Люди добрые, тут клеветник! Он насильно хочет затащить меня в тюрьму, чтоб его! Помогите, люди добрые! – закричал я толпе, что собралась вокруг нас, но никто не откликнулся, только посмеивались.
– Да прекрати ты кричать! – громко зашептал мне на ухо мальчишка-надзиратель. – Зачем притворяешься и строишь из себя дурачка? Чего ты этим добиваешься?
– А кто сказал, что он притворяется? – послышался ироничный женский голос. Мы с надзирателем разом обернулись, вот только реакция у нас была разная: малец окинул девушку незаинтересованным взглядом, словно она была пустым местом, а я уставился на неё во все глаза, совершенно не понимая, что тут происходит. И где она только раздобыла это старье?
– Ты ещё кто? – спросил её надзиратель, гордо вскинув подбородок. Девушка была с ним одного роста и несмотря на то, что одета была в неприглядные лохмотья, её золотистые волосы были всклокочены, а на лице красовалась повязка, закрывающая левый глаз, выглядела она гораздо величественнее, чем мальчишка – хранитель общественного порядка.
– Это… это… – пытался придумать я, но меня избавили от дальнейших объяснений, которые, впрочем, запутали всё ещё больше.