Без права на забвение - стр. 5

При всей бредовости, в глубине души еще жила надежда, что когда-нибудь я смогу взять в руки инструмент и извлечь звук.

И я в сотый или тысячный раз пошевелил пальцами и, не ощутив отклика, застонал от бессилия. Впрочем, потерявши голову, по волосам не плачут, как любила говорить Изабель.

Знал ведь, нельзя перечить Линсеру с Селинтией. Нужно было перетерпеть эту проклятую неделю под названием Игры, как терпел раньше.

И тогда не оказался бы здесь. В сыром, холодном подвале, подвешенный, как селёдка на крюк. С риском потерять пальцы, умереть от обезвоживания или лишиться рассудка.

Никогда еще меня не оставляли в таком положении так надолго. Но и я никогда прежде не вел себя вызывающе. В первый раз за пять с половиной лет отказался подчиняться.

Все правильно. Я — осужденный на пожизненное заключение на чертовой планете Шенталир. И заодно непослушный раб, несу заслуженное, по мнению Линсера, наказание.

Отчаянно шевельнул пальцами. Ничего. Словно их и нет у меня. «Почему словно?» — уцепился за обрывок мысли. Уже нет. Как нет и больше никогда не будет прежней жизни, любимой девушки, музыки.

Пора бы уже забыть про то, что было «до». Особенно про Изабель и музыку. И думать только о том, что происходит сейчас.

Но забыть не получалось. Растревоженные воспоминания раскаленным ножом кромсают на кусочки тело, а глубине сознания звенит злорадный смех Изабель.

4. Глава 4

Полина

Мы остановились внизу, у самого выхода. Смуглый опять пробежался взглядом по моей внешности: алчно заскользил глазами по губам, шее и замер на уровне груди. Потом сморщился, словно о чем-то вспомнил. Наверное, о моей растерянности от увиденного масштаба разрухи. Похоже, от умственных способностей волонтера в моем лице он не в таком восторге, как от фигуры. Тем лучше для меня. Меньше будет ожидать подвоха.

Проблема лишь в том, что я от своей тормознутости тоже не в восторге. Голова все еще идет кругом. И до сих пор хочется верить, что я попала в дурной сон, который вот-вот разлетится на миллионы осколков, и я проснусь дома в своей спальне, рядом будет похрапывать Эдвин. А впереди будет новый день и новая работа.

Ком подступил к горлу, а глаза наполнились слезами. Я изо всех сил сжала челюсти. Не хватало только разреветься, как девчонке.

В этом мире слезы — признак слабости. Только раз стоит показать, и шакалы — я держала перед глазами встреченных пару минут назад мужчин — сожрут.

Нужно держаться уверенно. Как будто никакие пираты не нападали на наш гравилет. Словно я специально сюда приехала волонтерить. А про Эдвина пока лучше не думать. Смысл терзать душу? Все равно, пока до галанета не доберусь, помочь ему не смогу.

И ни одной лишней эмоции на лице, кроме тех, которые должны быть. Ни единой нотки срывающегося голоса. Я мысленно повторила легенду, несколько раз произнесенную мне главарем пиратов, захвативших наш гравилет. Я волонтер, приехавшая на планету для оказания помощи. Всю жизнь об этом мечтала. Межгалактический Медицинский университет окончила, только чтобы стать волонтером.

Кажется, последняя фраза выдаст меня с головой. Не может нормальный человек специально окончить университет самого высокого уровня, чтобы поехать в какую-то дыру, где даже нет возможности применить полученные умения.

Ком в горле растаял, слезы отступили, и я, выровняв дыхание, посмотрела на Смуглого. Нужно узнать, как его зовут. А то в суматохе не запомнила. Или он не представился.