Берегини - стр. 87
Прошлым летом после праздника Мидсумар Эйвинд послал своего побратима и Ормульва на восток — говорить о мире со словенскими вождями. Дальний поход к чужим берегам лучше всего подходил для задуманного; на руку Ормульву было и то, что словене встретили их настороженно, и то, что встречи с князем пришлось ждать до утра, и то, что воины Асбьерна, в том числе братья-хьяльтландцы, решили поставить шатры на берегу и заночевать там. Ормульв вначале думал, что ярл отправится с ними, но Асбьерн остался на корабле. Той ночью все спали крепко — в воду для питья был добавлен заранее припасенный опий. Хёвдинг и верные ему люди за вечер не сделали ни глотка: им нельзя было спать, для них эта ночь была судьбоносной.
Невозможно найти слова, чтобы описать содеянное ими. Доброе оружие было осквернено, сталь наносила смертельные раны не успевшим проснуться воинам, руки вождя плескали смолу на борта драккара и высекали огонь. А когда все же поднялся шум и Асбьерн среди суеты и дыма метнулся к веслам, чтобы успеть на помощь тем, кто погибал на берегу, удар, нанесенный ножом предателя, остановил его. Ненависть вогнала оружие почти по рукоять… и если бы боги любили Асбьерна чуть меньше, он бы умер мгновенно. Но ярл был жив даже после того, как Ормульв вытолкнул его с корабля, и после того, как долгое время пробыл в воде, и после того, как милосердные волны вынесли его, едва дышащего, на берег. Где незадолго до восхода солнца и нашла его словенская ведунья Любомира.
В это время драккар, на котором уцелело чуть больше половины гребцов, шел под парусом обратно на запад и нес с собой страшную весть о нападении вероломных словен, о гибели Асбьерна и многих его людей.
Троих братьев-хьяльтландцев на его борту тоже уже не было…
.
Жители Стейнхейма слушали ведуна и смотрели на Гуннарссона. Таким его они ни разу не видели: лицо хёвдинга сделалось мертвенно-белым, а безудержная ярость в глазах нет-нет да сменялась испугом. Трое бывших рабов за его спиной едва дышали от страха.
— Еще одна небылица! — совладав с собой, рассмеялся Ормульв. — Однако, рассказанная складно, словно ты стоял рядом и наблюдал, как я поджигаю драккар и сталкиваю ярла в воду. Сразу видно, что ты вызнал обо всем у словенских девчонок, которые тоже лгут, будто их вожди не желали нам зла.
— Так и было! — воскликнула Долгождана, но Ормульв отмахнулся:
— Ты тому не свидетель.
А Йорунн, стоявшая рядом с подругой, все силилась вспомнить, выловить то, что вертелось в ее голове… Что-то важное, то, что она упустила, не додумала, вовремя не поняла. Она скользнула рассеянным взглядом по Ормульву, по стоящему неподалеку Асбьерну… посмотрела на Сакси, который, казалось, бездумно водил ладонью по воздуху. Где-то она уже видела этот жест. Совсем недавно. Сегодня…
Внезапно разрозненные звенья в ее памяти выстроились одно за другим. Ормульв. Асбьерн. Ларец со снадобьями, и не только…
— Свидетель есть! — громко объявила она. И бросилась к домику Хравна за ларцом.
Сакси прикрыл глаза и широко улыбнулся.
18. Глава семнадцатая
— Той ночью мне не спалось, — вернувшись, стала рассказывать Йорунн, — потому я отправилась к морю не на рассвете, а затемно, когда еще не проснулись птицы. И в тишине услышала слабый стон, больше похожий на вздох. Увидела человека, лежащего в воде возле самого берега. Мокрая рубаха его окрасилась кровью, и мне сперва показалось, что жизнь в нем уже угасла. Но когда я попробовала перевернуть его, раненый застонал снова. Тогда я подумала, что боги, должно быть, хранят этого человека и не желают его смерти. И что я должна исцелить его.