Берегини - стр. 27
На лице вождя снова отразилось удивление. Но ничего объяснять он не стал, только полюбопытствовал:
— Что же ты Хравну ничего не сказала, сразу ко мне пошла?
Сперва она не нашла, что ответить. И в самом деле, почему? Поразмыслив немного, молодая ведунья проговорила:
— Так ведь не ему, тебе судьбу народа решать. — Йорунн заметила, что конунг разглядывает ее, и смутилась. — Ты вождь. Твой долг — заботиться о других людях. В этом твой удел с нашим схож: мы, ведающие, тоже сперва о других думаем, и лишь потом — о себе.
— У вас, словен, со всеми принято разговаривать, не глядя в глаза, или ты только на меня смотреть не желаешь? — вдруг перебил ее Эйвинд. Йорунн почувствовала, как запылали ее щеки, и едва не расплакалась от досады. С незапамятных пор считалось: кто взгляд отводит, тот лжет.
— Неужто я страшный такой? — усмехнулся вождь.
Йорунн собралась с силами и заставила себя поднять глаза. Ишь, чего выдумал — страшный… Высокий, сильный мужчина стоял рядом с ней, смотрел на нее. Зеленые глаза его напоминали омуты — и не заметишь, как утонешь. В спутанных волосах золотилось солнце.
— Ты можешь быть грозным, и не завидую я тому, кто вызовет твой гнев, — проговорила девушка. И неожиданно улыбнулась, словно окутала ласковым теплом: — Но сердце у тебя доброе и душа щедрая. Не сердись на меня, конунг: взгляд стоящего меж богами и людьми не всякий муж выдержит, что говорить о девке!
Эйвинд улыбнулся в ответ:
— Если дверги в другой раз привидятся, не забудь рассказать.
Йорунн пообещала. А потом поклонилась низко:
— Спасибо, что выслушал. Пойду я. Дела сами не переделаются.
Эйвинд конунг долго смотрел ей вслед.
.
Здесь, на берегу, и нашел его Асбьерн.
— Я тебя повсюду ищу, — проговорил ярл, подходя к побратиму. — Поговорить надо, Эйвинд. Хотел я пойти на снекке к фиорду, о котором рассказывал Хьярти, и вернуться до праздника летнего солнцестояния. Если и правда земля там хорошая, переберемся туда.
— Сперва узнай, пощадила ли кого-нибудь хворь и давно ли она покинула фиорд, — сказал конунг. — На удачу свою полагайся, но будь осторожен. Я бы сам пошел, да датчане на днях приплывут. Сторгуемся, после о деле поговорим.
— Снекку снарядить недолго. Завтра с рассветом в море выйдем. — Асбьерн окинул взглядом серо-зеленый волнующийся простор. — Поплывем на запад.
— Значит, к западным землям, — задумчиво проговорил Эйвинд и усмехнулся: — К празднику-то вернись, а то знаю тебя: пока всех местных девчонок не перецелуешь, не успокоишься.
Он хлопнул побратима по плечу и рассмеялся. Асбьерн подхватил его смех:
— Я и рад бы не целовать — сами на шее виснут!
А потом добавил уже серьезно:
— Вот еще что, Эйвинд. Пусть на острове не знают, куда направится снекка. А будут спрашивать — скажем, что за припасами на зиму.
— Зачем? — нахмурился вождь.
— Затем, что неладное творится, брат. — Ярл посмотрел на него и словно ледяной водой окатил: — Среди наших людей есть предатель. И не один.
Конунг ответил жестко:
— Такими словами бросаться не следует, Асбьерн. С чего ты взял?
— Девушка, которую я оставил у себя, Фрейдис — дочь словенского конунга, — тихо проговорил ярл. — Она клянется, что словене не виноваты. Ни один из вождей, ее братьев, не нападал на нас.
— И ты поверил словам перепуганной девчонки настолько, что посмел обвинять кого-то из своих? — напустился на него Эйвинд. Лицо Асбьерна потемнело, и ярл надолго замолчал, погрузившись в невеселые думы. Потом спокойно сказал: