Белый шейх: путь мести - стр. 31
Бахир кивнул, не отводя взгляда. В его глазах мелькнуло что-то похожее на радость, или, может быть, просто облегчение. Возможно, в этот момент он уже видел в этом русском совсем другого человека – того самого мальчика, кем был сам когда-то. Голодного, одинокого, потерянного в мире, нуждающегося в чьей—то защите и помощи. И хотя внешне они были такими разными – афганец и русский, моджахед и солдат оккупационной армии – внутри них обоих жила одна боль, одно чувство одиночества, которое способны понять только те, кто прошёл через войну.
Машина снова тронулась с места, медленно пробираясь по узкой тропе, которая вела в глухое ущелье, заросшее диким терновником и пересечённое множеством каменных осыпей. Даже опытный водитель мог бы запутаться здесь, потерять направление, но Халид знал эту местность как свои пять пальцев. Он неоднократно бывал здесь прежде, в самых разных ситуациях – иногда с ранеными товарищами, иногда в одиночестве, чтобы переждать патрули или просто поразмышлять о жизни. Там, в конце пути, находилась тайная пещера, куда он и Бахир заглядывали лишь в крайних случаях.
Эта пещера была больше, чем просто укрытие. Она была своего рода святилищем, местом силы, где можно было временно укрыться от мира, забыть о войне, о страхе и боли. Внутри она имела несколько уровней, естественные ниши и даже источник воды, текущий по каменным жилам, словно кровь по венам. Халид любил это место. Оно давало ему возможность быть собой – не командиром, не воином, не политиком, а просто человеком, которому иногда хотелось остаться наедине с собой.
Не только воспоминания вели Халида сюда. Его прошлое тоже было связано с этим местом. Когда-то, много лет назад, ещё до войны, ещё до того, как он стал известным в Пакистане хирургом, он был молодым студентом, стремящимся изменить мир. Он с отличием закончил Ништарский медицинский университет в Мултане, лучший в стране, и казалось, что его будущее предопределено: операционные, белые халаты, научные статьи. Двоюродный брат, усыновлённый отцом, предал семью и сошёлся с врагами. Нагиб так чётко спланировал свои преступления по захвату бизнеса семьи, что все факты указывали на Халида.
Это стало для Халида точкой невозврата. Он оставил практику, собрал вещи, попрощался с матерью и по зову Аллаха, или, возможно, из-за порыва души, отправился в Афганистан. Там он начал новую жизнь. Он хотел оставить занятие медициной, но профессия не отпускала. Помогая раненым, он применял свои знания, полученные в Мултане. Действуя в полевых условиях, где вместо стерильных инструментов были ножи, а вместо анестезии – вера и решимость, он постепенно завоёвывал уважение местных. Под видом доктора занимался разведкой, а для полевых командиров и моджахедов стал третейским судьёй, человеком, чье решение в спорах играло первейшую роль.
Тем временем, далеко на плато, у самого края обрыва, два советских офицера, всё ещё стоявшие в тени скалы, докладывали по рации о том, что произошло. Их голоса были спокойными, почти безразличными, как будто они говорили о погоде или о том, сколько топлива осталось в баках.
– Говорит капитан Ларионов. – Докладывал офицер полковнику Бонцову по каналу связи. – Сообщаем о несчастном случае. Рядовой Белошеховский сорвался с обрыва во время ночного дежурства. Подтверждения смерти нет, но с такой высоты… шансов мало.