Белый шейх: путь мести - стр. 11
– Сынок… – голос отца внезапно сорвался, – если что… – Когда он обнял сына, Антон почувствовал, как дрожат эти всегда такие твердые, рабочие руки. Он сглотнул ком в горле, – сразу давай знать. Не геройствуй.
Ирина Матвеевна стояла рядом, сжимая в руках сверток с домашними пирожками. Ее лицо было странно бесстрастным, только белые костяшки пальцев выдавали внутреннее состояние.
– Мам, ну все нормально, – Антон попытался улыбнуться.
– Ты… ты обещай… – Она вдруг судорожно схватила его за руку и голос сорвался на шепот.
– Да ладно вам, тётя Ира! Я за ним присмотрю! – Рядом раздался громкий голос Сани. Он хлопнул Антона по плечу. – Мы же теперь, можно сказать, братья!
Вдруг толпа зашевелилась. Люди расступались перед невысоким коренастым мужчиной в парадном кителе с голубыми десантными нашивками.
– Офигеть… – прошептал Саня. – Да это же Шмелевский…
Алексей Васильевич подошел строгой походкой, его лицо было непроницаемым. В глазах читалась странная смесь гордости и тревоги.
– Не подведи, – коротко бросил он Антону, крепко пожимая руку.
– Ты, Ковалёв, там язык за зубами держи. И слушайся старших. – Тренер повернулся к нему, и Саня замер рядом, не решаясь вмешаться.
– Так точно! – Саня неожиданно вытянулся по стойке "смирно", чем вызвал усмешку у окружающих.
– По автобусам! – Где-то заиграла гармонь. Чей—то голос рявкнул.
Антон в последний раз обнял родителей. Мать сунула ему в руку что-то маленькое – позже он разглядит потертую иконку с едва видимым ликом. Когда автобус тронулся, в окно мелькнули лица матери, сжимающей платок в руках, отца, стоящего по стойке смирно с неестественно прямой спиной и тренера, что-то объясняющего его родителям.
– Смотри, вон мой старик… – Саня толкнул друга локтем и кивнул на одинокую фигуру вдалеке. – Даже не подошел попрощаться…
Антон молча откинулся на сиденье. Впереди была служба. Возможно, война. Совсем другая жизнь. В кармане уютно лежала иконка. На обороте едва читалось: "Вернись". Всего одно слово, но оно грело сильнее майского солнца, которого так не хватало в это холодное утро. Автобус набирал скорость, увозя их из родного города в сторону пункта сбора новобранцев в областном центре. Саня, кажется, уже оправился от первого шока и вовсю развлекал соседей байками: “Вот помню, в девятом классе мы с Антоном…”. Он хитро подмигнул, хотя никакой совместной истории у них не было. Антон закрыл глаза.
В ушах еще стояли последние слова отца: "Не геройствуй". Но где-то глубоко внутри уже звучал другой голос – тот, что спрашивал: "А если не я, то кто?". Саня тем временем уже организовал импровизированный хор, и под "Катюшу" пел весь автобус. Даже самые хмурые парни постепенно присоединялись. Антон разжал кулак, в его ладони блеснул металл – медальон—иконка с надписью на обороте, прочитанной несколько минут назад. За окном мелькали поля, леса и поселки. Где-то там, далеко позади, оставался его дом. А впереди… Антон глубоко вздохнул и незаметно перекрестился. Впереди ждала совершенно иная жизнь.
Антон проснулся за минуту до полшестого утра, в памяти промелькнули события прошедших дней и как их новобранцев перебросили в учебный лагерь возле гор Таджикистана. Железная дверь казармы с оглушительным грохотом врезалась в бетонную стену, окончательно разбудив Антона не просто резким звуком, а целой волной ощущений – холодный пот на спине, сухость во рту от вчерашней пыли, ноющая боль в мышцах после вчерашнего марш—броска. Он резко поднялся с койки, и тут же острая боль пронзила правое плечо – металлическая стойка, о которую он ударился, оказалась ледяной даже в этом душном помещении.