Белка в колесе - стр. 23
– Вы нашу «берлогу» знаете. Остальные комнаты – в вашем распоряжении. Выбирай на здоровье любую.
Он шмыгнул на кухню. Послышались страдальческие возгласы:
– Василий, мне же ещё сниматься!
– Успеется! Час как минимум!
Безумная карусель продолжалась. В редкую минуту затишья я подошла к Роману.
– Мне пора в город.
– Пожар? – отстранённо поинтересовался он.
– Женька уже, наверное, мысленно хоронит меня.
Он рявкнул:
– Степан! Доставь Анну Дмитриевну до ближайшей бензоколонки: там телефон должен быть. Марш!
Возмущаться было поздно и бессмысленно: Роман уже утонул в обсуждении ракурса. Я превратилась в воздух. Степан бодро довёз. Я с трудом дозвонилась домой и в институт, пробормотав что-то невнятное про форс-мажор.
Вечером наконец-то выпили заветного шампанского за первый съёмочный день. Толпа уехала. Остались Роман, трое мужчин (Василий Фёдорович в их числе) и несчастная Верочка. Посидели. «Тамада» бесцеремонно подмял под себя Верочку. Она жалобно пищала, бросала умоляющие взгляды на Романа, но ночевать уползли в одну комнату: Василий Фёдорович и его «трофей».
Я не удержалась и спросила Романа:
– А в ресторане вы куда Верочку отправили?
Он немного смутился.
– Понимаешь, этот бурдюк затребовал ведро вискаря и трёх баб. Ну и…
Утром, поймав момент наедине на кухне, я спросила Веру:
– А ты с Романом тоже… была?
Она испуганно округлила глаза, как сова на фарах:
– Нет! Что вы, Анна Дмитриевна!
По тону было ясно: была, да ещё и как!
– Не дёргайся, – устало сказала я. – Я не собираюсь сцен ревности устраивать.
В этот день я железной волей настояла на отъезде. Ко мне, когда я уже забиралась в машину, подлетел Василий Фёдорович.
– Анна Дмитриевна, а разрешите мы тут кое-что косметически подшаманим? Подремонтируем для сцены.
– Ладно, – покорно вздохнула я, – только поберегите дом. Не превращайте его в набор сувениров для съёмочной группы.
Он весело засмеялся:
– Да что вы! Он же уже в кадре! Теперь он – историческое место!
Дома Женька выдала сводку: звонили и Лариса, и Криста. Я покаянно перезвонила Кристе – и схлопотала взбучку за пропущенные занятия и тайное исчезновение в стиле агента 007. Вечером пришлось отрабатывать по полной.
Началась новая, почти рутинная жизнь: институт на полставки, вечера у Ларисы, эпизодические встречи и ночи с Романом. Женька перестала называть его «каким-то» и пару раз даже ляпнула «твой Роман», чем меня несказанно позабавила. Почти по Чехову, только вместо вишнёвого сада – дача, вместо контрабаса – мерседес, а вместо провинциальной скуки – киношная круговерть и вечный страх, что этот хлипкий мирок рухнет, как карточный домик, от порыва ветра или внезапного каприза режиссёра. Но пока… пока дурацкая карусель крутилась.
Глава 2.8. Разрастание семьи
Домой я его, само собой, не звала. Ночевала у него – да, пару раз, однако всему приходит конец, особенно – спокойствию. Однажды явилась матушка Романа. Я как раз на кухне в лёгком облачении из его рубашки (не сказать, чтобы чересчур длинной) кофе варила и завтрак мастерила. Как и многие женщины, я находила в мужских рубашках особый шик… или хотя бы удобство. Музыка орала, посуда гремела – в общем, финальный аккорд моей безмятежности прозвучал в виде скрипа входной двери.
– Здравствуй, милочка!
От неожиданности я едва не аукнулась вместе с тарелкой. По фоткам мать Романа узнала сразу, вот только как её величать-то? Звать «тетей Маней» как-то преждевременно.