Белка в колесе - стр. 14

– Вы к кому?

– К Ларисе Александровне. Белкина.

Она что-то сказала в селектор, кивнула на соседнюю дверь.

– Здравствуйте!

Лариса за столом подняла глаза:

– Привет. Садись. – Показала на стул напротив. Достала из ящика конверт.

– Тебе. За вечер и… премия.

Подвинула конверт ко мне.

– Спасибо. – Я сунула его в сумку не глядя.

Лариса хмыкнула явно с намёком: «И премию не посмотришь? Не любопытно?»

– Ну что, Анна? Меня ты устраиваешь. А сама? Готова продолжать?

Решение созрело ещё в туалете под аммиаком и у Ольги на диване.

– Да.

Лариса махнула рукой к двум креслам у столика. Поднялась, открыла шкафчик – бутылка красного сухого, два бокала, тарелка с нарезкой (сырно-колбасный минимализм). Налила.

– Давай поговорим. – Она пригубила. – Оплата у нас, как ты знаешь, по категориям, но не только оплата: и уровень тусовок тоже. – Пауза, глоток вина. – Думаю, ты потянешь повыше.

Ещё пауза, ещё глоток. Я молча копила силы.

– Но для этого… надо повышать квалификацию. Раз в неделю – посиделки, три-четыре часа. Сможешь время выкроить? – Она глядела пристально. – Дело добровольное. Откажешься – останешься там, где есть. Учти, предложение не для всех.

После того случая с «импотентом», придя в себя у Ольги, я спросила:

– Оль, такие… эксцессы часто?

– Бывает. – Она пожала плечами. – Ты пока на приличных тусовках была.

Она помолчала, затягиваясь.

– С Эльвирой не работала?

– Нет, только Лариса и Кристина.

– Хм. – Ольга хмыкнула очень многозначительно. – Ну, всякое бывает, хотя некоторым… даже нравится.

«С Эльвирой познакомлюсь, видимо, скоро», – подумала я с ледяной тяжестью в животе. Не сахар, но… надо. Поэтому и согласилась.

Я набралась наглости:

– Лариса, а если бы я отказалась… премию всё равно дали бы?

Она усмехнулась коротко и сухо:

– Я же тебе её выдала до твоего согласия.

Дома пересчитала деньги: премия была стопроцентной.

Остаток ноября и начало декабря прошли вполнакала: одна тусовка в неделю плюс занятия. Тусовки – прежнего уровня, но пару раз пришлось столкнуться с Эльвирой. Тут… аромат был иным, похуже: одна из наших дам врезала какому-то обнаглевшему типу. Скандал еле замяли. Я случайно оказалась рядом с подсобкой, куда Эльвира затащила ту самую «бой-бабу». Слышно было сквозь дверь:

– Эльвира, да он же совсем ох…ел!..

Тук! Ах!

– Ещё слово – пойдёшь к нему звать в подсобку сама! – Голос Эльвиры был тихим и страшным. – У тебя ж двое детей, и бабуля-инвалид! И все жрать хотят! Поняла?!

Эльвира выскочила, чуть не сбив меня с ног. Я заглянула в щель: женщина, всхлипывая, поднималась с пола.

– Помочь? – спросила я тихо.

Она взглянула на меня с таким животным страхом, что пришлось поспешно отступить.

Но однажды я попала и повыше. Разница – как между пивным ларьком и президентским приёмом: публика иная, разговоры другие. Ощущение, что попала в параллельный мир, где пахнет не потом и перегаром, а дорогим парфюмом и властью.

Занятия… Занятия были странно увлекательными. Наши «старшие товарищи» и приглашённые лекторы вещали о политике, трендах в искусстве, литературе, светской тусовке. Особый упор – на театр и кино. Суть нарратива проста: «Девочки, вы должны уметь блеснуть эрудицией в любой компании!» Сначала – лекция. Потом – разбиваемся на пары/тройки и… играем в светскую беседу. За нами наблюдала преподавательница, этакая гуру светских манер, и потом каждому на ушко шептала: «Тебе, милая, лучше играть скромную интеллектуалку» или «Твоя фишка лёгкая: чуть ироничная загадочность». На одном таком занятии про кино вещал Роман – начинающий режиссёр, весь в порыве и мечтах о «настоящем искусстве». Симпатичный, надо признать.