Белая ложь - стр. 6
Одри встала, собираясь унести поднос. Сзади послышался голос – негромкий, чуть хрипловатый:
– Вы про «белую правду» слышали?
Они обернулись. Перед ними стоял высокий парень с курчавыми волосами, в старом пальто, украшенном значками групп: The Cure, Siouxsie and the Banshees, Joy Division. Его звали Ник Хендрикс. Учился на курсе старше, держался особняком. Тихий, но странно наблюдательный. Его глаза – холодные и светло-серые, как поверхность озера Плэсид – сейчас смотрели прямо на Джинни.
– Что ты сказал? – переспросила она.
Ник шагнул ближе, сунул руки в карманы и слегка наклонился к ним:
– Там, где нашли повязку… та пещера. Её старики называют местом «белой правды». В начале пятидесятых там произошло несколько убийств. Три девушки. Студентки. Все из семей, о которых писали в «New-YorkTimes». Их нашли мёртвыми, с выцарапанными на стенах именами. Следствие ничего не доказало. Файлы закрыли.
Он говорил спокойно, но как-то отстранённо, словно пересказывал чужую, давнюю сказку. В столовой притихли. Кто-то всё ещё ел, кто-то перестал дышать.
– Что значит «белая правда»? – осторожно спросила Рони, уже сжав ладонь Джинни.
Ник пожал плечами:
– Легенда говорит, что правда об этих убийствах открывается только зимой. Только в полнолуние. И только тому, кто осмелится прийти туда один. Тогда мёртвые заговорят. Или покажут. Не знаю точно. Это старая байка, которую рассказывали еще нашим преподавателям, когда они сами учились в «Хиллкресте».
– И ты веришь в это? – резко спросила Одри, наигранно скептически, но голос всё же дрогнул.
Ник пожал плечами, чуть прищурившись:
– Я просто рассказываю, что слышал. Но там, у пещеры, странное место. Говорят, если стоять совсем близко – начинает звенеть в ушах. Снег перестаёт идти. Всё замирает, будто время выдыхает.
– Ты был там? – тихо спросила Джинни.
Он не ответил. Только посмотрел на неё как-то особенно, задержав взгляд на долю секунды дольше, чем позволяли приличия.
– Если кто-то хочет узнать, что произошло с Клэр – ищите не среди живых.
Он развернулся и пошёл к выходу. Двери столовой хлопнули, и зимний ветер влетел внутрь, принеся с собой запах снега и холода.
Ник растворился в аллее. Луна, круглая и бледная, уже поднималась над шпилем часовни, отбрасывая на заснеженный двор длинные, пугающе точные тени.
Прошла ещё одна неделя. На первый взгляд, всё в «Хиллкресте» вернулось на круги своя – занятия, смена расписания, обычный студенческий гул в столовой, где пахло ванильной выпечкой и остывшим кофе из автомата. Но под этой видимой нормальностью что-то продолжало дрожать. Все чувствовали: что-то было не так.
В середине недели всех студентов собрали в актовом зале. В углу кто-то тихо наигрывал мелодию на синтезаторе, но, увидев преподавателей, тут же прекратил. На сцену вышел молодой полицейский в темно-синей форме, с бумагой в руке и сдержанным выражением лица. Его ботинки оставляли на полу мокрые следы – за окнами снова шёл снег.
Он встал к микрофону, прокашлялся и начал говорить. Его голос эхом отразился от высоких сводов.
По его словам, анализ крови подтвердил: найденная на прошлой неделе горнолыжная повязка принадлежала Клэр Ланкастер. Причиной её смерти, согласно официальной версии, стала трагическая случайность. Клэр якобы вышла на прогулку, не заметила покрытый снегом склон у пещеры и сорвалась вниз, ударившись о камни, скрытые под настом.