Банан и рот - стр. 3
Она видела, как кулаки сжались, челюсть тоже, а глаза, несмотря на широкие зрачки у Сурового сузились.
– Десять?
– Да, ваша мама предлагала оплатить сто консультаций, но мы ее убедили, что хватить и десяти.
– Десяти?
– Чтобы потерпеть пять минут беседы с вами на равным, – девушка улыбнулась.
– Вы вернете сейчас же всю сумму, – прошипел он, надеясь, что его будут бояться, так же, как и всегда.
Но девушка, лишь усмехнулась.
– Мы не будет возвращать ни копейки из полученной суммы, не будем врать вашей маме, и никому не расскажем в вашей конторе о том, что вы у нас были. Потому, что такому как вы это крайне важно.
– Какому, – взорвался Суровый, впервые в жизни понимая, что кроме силовой стратегии у данной ситуации нет решения.
– Хотите узнать какой вы? Извольте, – тряхнула головой красавица. – Ваша профессия стала для вас состоянием души. Вы словно сдавленная пружина, ходите, сидите, маршируете, все это в сжатом состоянии с суровым выражением и негативном отношении ко всему, что имеет нетрадиционный стиль или подход. Выражаясь нашим языком, у вас нет ануса. Потому что, если вы допустите, что он у вас есть, вы не вынесете такого позора. Верно?
Суровый хватал воздух большими глотками, молча ослабляя узел на галстуке и ворот. Мила продолжила:
– Ведь это смерти подобно положить вас на спину, закинуть ноги на плечи и показать партнерше свой анус? Готова поспорить вы не живете анальной жизнь. И никогда никому не позволяете прикасаться к своему тылу. Да? И если вы покажете сейчас мне гениталии и особенно вокруг паха, я точно знаю, что увижу там густую чащобу и смогу там блуждать, в темноте, с вашей партнершей годами не в силах отыскать неприкосновенную мошонку. И тем более анус.
Что происходило во время этих слов с генералом Суровый сложно передать. Просто взять и задушить девушку он не мог! Черт, никак не мог! Убежать с поля боя, значит признать правоту ее слов и поражение, тоже никак! Кинуться в драку невозможно, ведь выходит он бьет женщин и за правду. Генерал Суровый ощущал себя словно в аду, и готов был идти с Сатаной куда угодно, лишь бы эта чертова баба заткнулась. Милая блондинка продолжила говорить, как ни в чем не бывало. Господи, если бы она служила в армии, он бы уже ее отправил в карцер!
– И знаете, что, уважаемый? Я уверена, – Мила вытащила правую руку из кармана и соединила большой и указательный пальцы, подчеркивая ими каждое слово. – Вы не стонете вовремя секса. Вы лишь крепко стискиваете зубы, в момент оргазма иногда, когда нет сил и если смотреть прямо вам в лицо, у вас бывают болезненные гримасы от удовольствия. Может быть тихонечко, вы мычите. Верно? Так тихо-тихо.
Голова у Сурового закружилась, пульс достиг максимума, и перед глазами все поплыло. Грохота от собственного падения он не услышал.
Зато спустя несколько минут он услышал шёпот…
– Ты, как всегда, со своей правдой маткой, зачем его так?
– Затем, что никто ему этого не скажет, а он мог уйти. И будет бобылем до смерти.
– Он и так бобыль, оставь его в покое.
– Жаль такой экземпляр терять. Он же трус, в сексе. Настоящий заяц.
– О-о-о, спасительница популяции, неси нашатырь.
Открыв глаза Суровый, понял, что лежит на синем диване, а рядом на корточках Мила водит ватным диском.
– Убрать это, – рявкнул он, отмечая расстегнутую рубашку и распушенный галстук.