Банан и рот - стр. 4
Резко встал, окинул суровым взглядом Милу, и еще трех человек. Голова продолжала кружиться нещадно, Суровой игнорировал ее, окидывая бешенным взглядом людей. Зафиксировал взгляд на девушке, ухватил ее грубо за подбородок и притянул к себе.
– Никто, никогда не смеет называть меня трусом! – резко отпустил и на секунду поймал себя на мгновении удовольствия, от того, как блондинка грохнулась на колени, от его маневров.
Девушка встала, взяла со столика бокал с водой и протянула. Суровый смерил ее тяжелым взглядом, встал, и на нетвердых ногах, взял стакан, испепеляя ее на месте.
– Хотите попробовать – спросила она не громко.
– Хочу, – прорычал он, выпивая содержимое залпом. – Это всего лишь вода.
Команда сексологов за спиной Милы съежилась.
– Может выпьем чего покрепче и поговорим в другом месте? – Он посмотрел на нее с вызовом.
Девушка лишь пожала плечами.
– Почему бы и нет, дела можно вести не только в офисе, – сказала она, забирая у него стакан.
Глава 2
Заря встречала генерала Сурового на автомобильной стоянке, в кузове пикапа.
Он распахнул глаза и некоторое время тупил на безмятежные облака, срочно рассасывающиеся по небу в ожидании знойного утра. Генерал ощущал, как тело разваливается на куски. Буквально дымится от боли в мучительных терзаниях. Голова у него трещала. Трудно пошевелить ногами или руками. Но главное, он голый! Почти обнажен, как чертов эксгибиционист.
Невероятная новость привела его в состояние боевой готовности, заставляя осознать, что даже трусы бывают за счастье после бурной ночи. Было бы, чем срам прикрыть.
Трусы-то, конечно, бывают и за счастье, и за горе, но в жизни… зажимы для сосков и кольцо ниже, на длинном ремне, тонна скотча с коркой, точно указали, он явно в аду.
Трусов в аду не бывает. Не водятся. Только стринги! А кто их считает за трусы, тот дурак и у него никогда не будет собственного флага.
В следующую секунду, он приподнялся и осознал, он верно определил место дислокации. Огляделся, вращая глазами, так как челюсть Суровый не был в состоянии подобрать со своей могучей и стальной груди, потому что там красовалось уродство.
Скотч!
Скотч зачем?
А это вовсе и не скотч, вдруг осознал генерал.
Сахарная дрянь для депиляции. Его намазали и сверху обмотали тканевые полоски, чтобы увидеть, увидеть, генерал напряг память, чего же они там планировали увидеть? Конец света? Вряд ли свет в конце туннеля. Что там говорила вчера Мила… он еще сильнее натужил память. И та, трепеща от страха перед Суровым, умирающими от перепоя синапсами выдала…
Мила говорила о линии бикини и о том, что эпиляция нужна всем. Всем!
И ему?
Зачем?
Генерал пришел в ужас!
Они хотели отрывать их от него, чтобы узнать великую тайну человеческой природы, ведающую, что у настоящей женщины может быть тайна и не одна. В этот момент он свято поверил, что лучше о некоторых тайнах не знать, и вовсе. Никогда.
Игнорируя боль, ругаясь, на чем свет стоит, генерал выбрался из кузова и вспомнил, что находится на стоянке ночного клуба для взрослых.
Посуровел.
Что уж тут делать?
Ничего, кроме как идти в лобовую атаку.
И он бесстрашно направился в клуб.
Спустя пять минут оттуда раздались вопли, спустя еще десять звук ударов и хруст костей, и затем вой от блаженного удовольствия.
Кому-то захорошело.
Вовсе не от наслаждения… Терминатор покинул сие заведение и не сказал: «Айл би бэк». Лишь громко выматерился, хлопнув дверью и скрипнул зубами.