Багровый закат - стр. 32
Она пробыла с Бат-Шевой в её подземном жилище семь долгих закатов солнца. Затем с трудом уговорила её перейти жить к ней.
Бат-Шева согласилась лишь после того, как Шифра предложила ей работать в гончарной мастерской Эльки, собирая столь необходимый ему хворост. Однако плата за труд, которую Шифра предложила Бат-Шеве, вызвала неожиданно сопротивление.
— Я знаю, как вы все тяжело работаете, — сказала она, — и не могу принять такую высокую плату за мой труд. Я никогда не была обузой, даже покойному мужу, — продолжала она упрямо, — мне хватит и половины того, что ты, Шифра, предлагаешь мне взять.
— Единственная просьба, — смущенно закончила Бат-Шева, — разреши мне построить шалаш недалеко от твоего дома, чтобы не тратить время на дорогу.
Шифра согласилась, только вместо шалаша Элька пристроил к дому небольшую комнату.
Из этого жилища она и вышла, услышав энергичные удары молотка по ржавому куску железа.
— Разбуди Эльку! — сказала ей взволнованная Шифра, но к своему удивлению увидела, что Бат-Шева, вместо того, чтобы выполнить её просьбу, пошла к воротам и смело открыла их. Затем отступила на несколько шагов и ошеломленной Шифре показалось, что Бат-Шева обменялась коротким взглядом с одним из пятерых римлян, вошедших во двор.
Этот римлянин выделялся массивной фигурой, был наголо выбрит. На широком поясе, как и у остальных, подвешен короткий меч. Продолговатое смуглое лицо гостя было приветливым, простодушным, выражало любопытство и озабоченность.
Он сразу вызвал у Шифры доверие. Его военный хитон украшали новенькие знаки отличия, такие, как были у другого римлянина, который не раз посещал их дом и увозил заказанные им гидрии, амфоры и кувшины для хранения зерна, масла, вина, однако до сих пор не заплатил ни сикля, ни одного динария, хотя уже прошел целый год.
Вновь прибывший римлянин подошел к Шифре и с подчеркнутым уважением назвал свое имя — Корнелий.
— Шифра, — коротко ответила она.
— Знаю… — и он неожиданно улыбнулся крайне удивленной Шифре. Затем повернулся к стоявшему рядом с ним молодому человеку, в одеждах богатого римского чиновника, с подчеркнутым уважением произнес:
— Архитектор Публий. Сделал паузу, продолжил:
— Нам нужен мастер Эльазар.
Шифра вздрогнула, услышав имя, принадлежавшее, светлой памяти, её родному брату. Этим именем Эльку никто не называл с раннего детства.
Она кивнула и повернулась в сторону Бат-Шевы, но та уже стучала по косяку двери, пытаясь разбудить Эльку.
В это время в распахнутые ворота вошел Бен-Цур. Он, неспеша обошел лошадей и державших их коневодов, вопросительно посмотрел на стоящих около Шифры военных.
— Мой муж Бен-Цур, — с явным облегчением сказала Шифра.
Первым протянул руку архитектор.
— Публий, — и на его худощавом бледном лице заиграла многозначительная улыбка.
— Знаю, — в свою очередь сказал Бен-Цур, — ты тот, кто построил немало постоянных лагерей для римских легионов.
— А ты, — быстро ответил Публий, — тот командующий, чей опыт разгрома армии Митридата, в пять раз более мощной, чем твоя, изучается в Имперской военной академии Рима…. Впрочем, к этому мы еще вернемся.
Наконец, появился Элька. Бат-Шева с трудом его растормошила. Он работал всю ночь, и заснул только перед рассветом.
Гости сверкали военными доспехами, возвратившийся из синагоги Бен-Цур был в белых одеждах, Бат-Шева — в нарядной тунике. Элька в серой ночной хламиде, весь взлохмаченный, казался в этом обществе человеком совершенно неуместным.