Багровые волны Чёрного моря - стр. 78

– Дело не в натуре. Во-первых, я бы не хотела, чтобы отец узнал, кто его предал.

– Понятно, а во-вторых?

– Во-вторых, вам ещё рано знать все остальные причины. Всему своё время.

– Понимаю, понимаю, – с показной учтивостью, ехидно ответил ловелас. – Одно до конца не понимаю: чего ты хочешь получить?

Лейла улыбнулась. В этой улыбке одновременно отразилась какая-то странная уверенность, явно проницательный ум и, несомненно, сладострастие.

– Я хочу власти, денег…, не мелочи, что вы мне бросили, а именно денег и, конечно, любви, – она приоткрыла губки и соблазнительно провела тонкими пальчиками по лицу, чуть зацепившись за нижнюю губу.

– О! Да ты, я вижу, отъявленная чертовка, – оживился Теодоро. – Молода, стройна, красива. И не такая, как все. Умна, не по годам. Ты просто омут. И что мы будем делать? А? – он засмеялся в предвкушении сладкого.

– Это долгий разговор. Сейчас он не ко времени. У вас, судя по всему, ещё раннее утро, – намекнула девушка на похмельный синдром своего визави.

– Понял, я пришлю экипаж. Он будет ждать тебя с семи часов возле твоего дома.

– Нет, только не сегодня.

– А когда?

– Я сама решу «когда».

– Плутовка, она хочет, чтобы я помучился.

Галантно проводив девушку до дверей, Теодоро всё же поинтересовался:

– И зачем ты предала отца и сестру?

– Я их ненавижу.

Теодоро сквасил губы, небрежно фыркнув:

– Фр-р-р. Что ж, вполне уважительная причина.

Издали карета с двумя парами гнедых лошадей казалась небесной колесницей. Но по ощущениям пассажиров романтика и волшебство здесь и близко не присутствовали. Да, мерный цокот копыт можно было воспринять за чудесную музыку. Но скрип и грохот не имеющего рессор рыдвана заглушали абсолютно всё. Этот грохот расползался по округе, отражаясь эхом в отрогах Крымских гор. В общем, дорога в Сурб Урбат казалась путешественникам бесконечной каторгой. Хуже всех приходилось Эсмине, организм которой насиловался последнюю неделю голоданием и бесконечными переживаниями. Ей было так плохо, что приходилось то и дело останавливаться. Откуда в этом хрупком теле обнаружилось столько жидкости, обильно поливающей сухую придорожную траву – одному богу известно. Возница ворчал: «Такими темпами мы и за три дня не доберёмся». К Эсмине иногда присоединялась Лика, плохо переносившая укачивание. А вот пожилые Манана-хатун и Роксана воспринимали дорожные невзгоды стойко. Лишь иногда тётка Эсмины стенала, вспоминая удобную открытую коляску, в которой «не так жарко и пыль не глотаешь». Но брат настоял на рыдване: в нём не видно, кто едет. Его крепкие стенки защищают от стрел. К тому же не каждый злоумышленник рискнёт нападать на карету, двери которой украшены родовым гербом Пангиягеров.

Жара, грохот и пыль проникали в дом на колёсах одновременно и постоянно. Хоть волком вой! Эсмина всю дорогу лежала на коленях тётки. Мелкие испарины на её бледном челе быстро покрывались толстым слоем пыли. Манана время от времени протирала лицо племянницы мокрыми носовыми платками, запасы которых быстро истощались.

Отец хотел сопроводить дочку сам, но послал вместо себя свою сестру. Почему? Прямо перед отъездом его неожиданно вызвали к консулу.

– Ничего, Манана, эта дорога самая спокойная во всей Газарии. Езжайте. Я не стану задерживаться и вскоре догоню вас.