Баба Эля, газуй! или С ветерком на Запад! - стр. 17
– Я обмозговал хорошенько всё, что ты рассказала, и не считаю, будто это враньё. Придумать такое невозможно, да и моей сестре точно ни к чему. Прогонять тебя не стану, лучше уж будь теперь названой сестрой, чем коротать век одному. Родителей мы с ней схоронили, подались сюда не от хорошей жизни. Лишились в Англии всего и работы, и дома, впрочем, это долгая история и не такая интересная, как у тебя, – Генри едва заметно улыбнулся, – больше только никому не рассказывай, примут за сумасшедшую.
– Я и тебе не решилась довериться сразу, понимаю, как это выглядит со стороны, – взяла придвинутый ко мне бокал и глотнула горячего ароматного кофе.
– Да уж, догадался, что не от хорошей жизни призналась. Только я вот о чём вчера подумал, у нас-то магией и не пахнет, может, и была когда, сказок много, а где правда, уже не разберёшь. А вот у индейцев и сейчас волшебство есть, диковинное и жуть страшное.
– Как это? – Чуть не поперхнулась я кофе, – извини, даже после случая со мной не верится. Всегда думала, что любое колдовство – это пока ещё неизвестные науке законы физики или приборы, которые мы просто не в состоянии понять. Как, например, кузнецов ведь раньше за колдунов принимали.
– Ты не видела то, что довелось мне. Они как-то приручили духов животных, зовут их тотемами. Я участвовал в последних сражениях… Их воины могут обращаться в зверей, самых настоящих. Представь только бежит на тебя индеец, а через секунду на его месте огромный ягуар или волк. Лапой крушит пятерых за раз. В жизни так ничего не боялся, как тогда, а трусом меня ещё никто не называл.
Теперь настал мой черёд удивляться:
– Не знаю, что и сказать… Вроде как мне-то уж верить в волшебство положено, только мой разум технаря противится этому.
– Хе, мы в той долине, возле реки Делавэр тоже поначалу поверить не могли. Шутка ли, чтобы человек животным обращался. О таком и не слыхивал никто никогда.
– Поэтому проиграли войну?
– Нет, – качнул головой Генри, – племена объединились, выбрали вождя надо всеми и дали нам отпор.
– Правильно сделали, – не сдержала я эмоций.
– Что такое говоришь? – возмутился мужчина.
– Ты ведь не знаешь наших последствий той кровавой бойни. Целую нацию почти вырезали под корень, нарочно заражали оспой, согнали жалкие остатки племён в резервации, где индейцы умирали от голода. Я не могу одобрить бездумное уничтожение народов, какими благими целями подобное не пытались оправдать. Это земля индейцев, мы здесь пришельцы, уничтожающие их леса и поля, животных, людей. Всё, до чего дотянутся алчные руки.
– Мне понятны твои слова, я никогда не оправдывал воин, но и наших солдат жалко.
– Ваши правители начали эту резню и получили по заслугам, хоть в одном из миров.
– Сейчас у нас мир с племенами, – заметил Генри, – и я рад этому. Только не всё так просто. Ирокезы не прочь ограбить проезжих, забредают шауни и эри. Не все они настроены враждебно, но бывает всякое.
– Их сложно винить за это, – не сдавалась я, – вас сюда не звали.
– Мерид, не будем спорить, – мягко оборвал меня Генри, – я согласен с тобой, но ты должна понять, эта земля дала нам надежду на будущее.
– И правда, хватит, – согласилась с ним, – этак, чего доброго, ещё поссоримся, не успев как следует подружиться. Давай уж лучше обсудим, как нам быть дальше. Не могу я больше сидеть в пекарне.