Баба Аня рулит в замке - стр. 5
Аня почувствовала, что, несмотря на нестерпимый жар, по спине пробежал холодок. Ей стало страшно. Нужно было убираться как можно дальше от этого странного места. Но тело словно приросло к бочке. Бабушка не могла пошевелиться, парализованная ужасом и завораживающим зрелищем.
«Что происходит? Это продолжается мой сон? – в панике подумала она.
Аня резко присела, надеясь, что ее не успели заметить в густом паре, но увы, из переднего ряда раздался восторженный вопль:
– Ведьма Анриэль выжила!
– Ну ты и щавлик! – рявкнула баба Аня, нашла глазами крикуна и подняла кулак. – Вот попадись мне… я тебя крапивой…
Это был длинный юноша в странной одежде: широких штанах, серой рубахе, подпоясанной шнурком, и длинном фартуке. Его перепачканное сажей лицо сияло от счастья. Он показывал пальцем прямо на бабу Аню и вопил во все горло.
– Ведьма жива!
– Жива! – дружно подхватила толпа и бухнулась перед помостом на колени.
– Это как понимать, раскудрить твою кочерыжку? – растерялась Аня. – Где я? Петька, паразит, ты куда меня приволок?
Она попыталась встать, но от резкой боли в спине зашипела и осела обратно в бочку. Вода была обжигающей (или не вода, Аня толком не поняла, что-то скользкое, как кисель или масло), но, кажется, уже не дымилась так яростно. Она с подозрением оглядела свои руки – вроде целы.
Но почему все люди на коленях? Что за чертовщина тут творится?
Вдруг, из толпы вынырнул мужчина в длинном белом одеянии, расшитом золотом. Потрясая белой бородой и длинными волосами, окуривая беспрестанно себя каким-то факелом, он опасливо приблизился к помосту, кланяясь почти до земли.
«Болезный, наверное», – подумала бабка, вспомнив недавний ковид.
– О, Великая! Мы думали, ты погибла! – Аня икнула и дернулась. – Слава Богам, ты спаслась! – воскликнул он, задыхаясь от волнения.
Баба Аня быстро заморгала ресницами. Твою ж мать! Великая? Она? Да она всю жизнь картошку сажала и козам хвосты крутила! Ишь ты! Видать, в рай попала.
– Ты это… полегче, э-э-э, боярин, – прохрипела она, не зная, как обозвать важного гражданина и пытаясь унять дрожь в коленках. – Какая я тебе великая? Я – Аня. Просто Аня. И где, спрашиваю, этот остолоп Петька?
Белобородый вздрогнул всем телом, но не поднялся.
– Петька… это… возможно, имя одного из ваших слуг, Великая. Мы не смеем знать эти имена.
Баба Аня нахмурилась. Слуги? Какие еще слуги? Да она сама себе слуга и хозяйка!
Но что-то в тоне гражданина заставило ее насторожиться. Она почувствовала, что попала в какую-то несусветную передрягу, и нужно срочно соображать, как из нее выбираться.
– Ладно, – сказала она, стараясь говорить как можно увереннее. – Помогите мне выйти из этой… купели. И объясните толком, что тут происходит. А потом я, так и быть, решу, кто тут велик, а кто – провинился. И смотрите у меня!
По старой привычке она подняла палец и потрясла им. Что-то царапнуло, какая-то странность. Палец был тонкий, длинный и… молодой, а не ее прежняя заскорузлая цыплячья лапка.
Тут толпа зашевелилась, зашушукалась, и Анюта забыла о пальце, даже привстала, готовясь принимать помощь. Но ни один человек не бросился к помосту. Наоборот, Ане показалось, что люди шарахнулись от него. С ее места хорошо было видно, как смялись задние ряды и там образовалась настоящая свалка.