Айбала. История повитухи - стр. 14
– Почему он не кричит? – дрожащим голосом спросила Фазилат.
– Потому что мать у него – дура! – отрезала Шуше.
Она перерезала пуповину прокаленными на огне ножницами, перевязала лоскутком, смазанным маслом, и весомо добавила:
– И это не он, а она.
Очистив рот и нос девочки от слизи, Шуше перевернула ее, шлепнула по попке, и та возмущенно запищала. Айбала облегченно выдохнула. Она подумала о том, насколько зыбка тонкая грань между жизнью и смертью и как много в такие моменты зависит от повитухи.
Передав младенца Сабире, Шуше занялась родильницей. Нужно было выгнать послед и остановить кровотечение: простыни под Фазилат промокли. Айбала слушала, смотрела и запоминала. Периферийным зрением она видела, как Сабира обмывает девочку и пеленает ее, но при этом полностью сосредоточилась на словах и действиях Шуше.
Жизнь девочки находилась вне опасности, чего нельзя было сказать о Фазилат. Она испытала болевой шок, потеряла много сил, а теперь стремительно теряла кровь.
– Сабира, иди быстро сухую крапиву завари, – велела Шуше. – И простыню другую принеси, а лучше две.
– Где столько простыней взять? – буркнула Сабира, положив девочку в люльку и направляясь к выходу. – Одни беды с этой никчемной. Надо было не ее, а Фирюзу за Агабека сватать. Нет же, пошла у него на поводу… – Она вышла из комнаты, продолжая бормотать себе под нос.
Малышка, оставшись в одиночестве, захныкала. Ее жалобный плач напоминал писк голодного котенка.
– Дайте ее, – попросила Фазилат.
– Куда тебе? – вскинулась Шуше. – Не видишь, сколько крови?
– Пожалуйста! – Фазилат поймала взгляд Айбалы и повторила: – Пожалуйста…
Айбала вынула из люльки невесомое тельце, запеленатое в кусок мягкой ткани. Девочка была некрасивая: сморщенное старушечье личико, приплюснутый нос, гематома на лбу…
И светлые пшеничные волосы.
Айбала оторопело смотрела на ребенка. В момент рождения девочка была вся в крови и слизи, потом Сабира выкупала ее, а мокрые волосы всегда выглядят темнее. И только высохнув, они приобрели свой истинный цвет.
В этот момент девочка приподняла припухлые веки и посмотрела на Айбалу мутным взглядом васильковых глаз.
Первым порывом Айбалы было положить ребенка обратно в люльку. Фазилат пережила шок, зачем ей новое испытание? Как она объяснит свекрови цвет волос и глаз дочери? А мужу что скажет? В ауле отродясь не водилось голубоглазых блондинов. Если только в селе, и то навряд ли, а Фазилат никуда из дома не выходила, разве что в магазин.
Внезапно из глубин памяти всплыл урок, посвященный внешности, которая может передаваться через несколько поколений. Это называлось генетикой – Айбала выучила мудреное слово, записав его в тетрадку. Пожилая русская учительница увлеченно рассказывала о прихотях природы, когда у африканцев, например, рождаются белокожие дети, а у темноволосых – рыжие.
Но как объяснить это Фазилат, которая с трудом окончила пять классов, а главное – ее мужу? Да Агабек и слушать не станет. Выгонит Фазилат из дому вместе с девочкой, а сыновей себе оставит.
Пока Айбала размышляла, вернулась Сабира с чистыми простынями и крапивным отваром. Фазилат заставили выпить полкувшина, а пока она пила, дуя на горячее, Сабира перестилала простыни. Потом она обмыла невестку от крови и помогла ей надеть чистую рубаху и шаровары, в которые затолкала побольше тряпок. Фазилат облегченно вытянулась на чистых простынях и снова вспомнила про ребенка.