Ассистентка антиквара и город механических диковин - стр. 98
Механик с ненавистью глянул на градоправителя, затем обвел присутствующих острым взглядом, в котором читался вызов. Библиотекарша хищно усмехнулась.
— Никакой ты не подозреваемый, Карл, — успокоил его Пендельфедер благодушно. — Это была галлюцинация.
— Как выглядела ваша галлюцинация, Аннет? — спросил механик деревянным голосом. — Рост, стать?
— Он был долговязый, — неуверенно ответила Аннет. — Как Луиза, Петр или господин Молинаро. Кажется, худощавый, как вы, Карл. Широкоплечий, как… как господин Гильоше, но повыше. И… — Аннет колебалась, прежде чем произнести следующие слова, — он щелкал и скрипел при ходьбе. Двигался очень странно, словно и не человек это был вовсе, а… — Она закончила тихо: — Автоматон.
— Бред чистой воды, — вздохнул Пендельфедер. — Этот мед давно пора запретить.
— Таких искусно сделанных автоматонов не бывает, — устало подтвердил Карл. — Они не могут самостоятельно двигаться и совершать сложные действия. Даже мастер Жакемар не сумел создать подобное. Придется признать: ничего этого на самом деле не случилось. Или это была магия — или безумие, что, впрочем, одно и то же.
Аннет в отчаянии смотрела на него, отказываясь верить его словам. Она не могла не заметить, что Карл, хотя и пытался успокоить ее, был глубоко встревожен. На его лбу появилась складка, а руки он глубоко засунул в карманы своего нелепого плаща, в который уже успел облачиться, собираясь домой. Внезапно Аннет почувствовала жалость: Ангренаж выглядел смертельно усталым, и она впервые отметила, что плащ его изрядно потрепан, даже нитки в полах торчат; видать, и впрямь с финансами у городского механика было туго. Карл единственный встал на ее защиту и проявил хоть какое-то сочувствие. Но она твердо решила не сдаваться. Хватит с нее выглядеть перед всеми пустоголовой дурочкой!
— Ищите улики, Пендельфедер, — упорно сказала Аннет. — Вы должны поймать негодяя, кто бы это ни был. Я не верю в призраков и магию, а если это все же был автоматон, то он материален, и кто-то натравил его на меня. Вы тут все отлично смыслите в механике.
Полицейский юмористически поднял брови к залысинам и фыркнул, но все же принялся бродить по помещению, кряхтя и ворча.
— У меня порвалось платье, когда я выбиралась из ящика, — вспомнила Аннет. — Тут должен быть лоскут или нитки…
— Этот? — спросил за спиной Максимилиан.
Все повернулись. В руках он держал кусок черной ткани с блестками.
— Я снял его с рельсы в комнате со сферами. Плотно зацепился за крючок, — медленно сказал он.
— Что и требовалось подтвердить, — обрадовался полицейский. — Платье вы порвали там, а остальное — галлюцинации. Все, расходимся. А вам, милая, — отечески обратился он к Аннет, — я рекомендую никогда не пить крепкие алкогольные напитки. И не принимать наркотические вещества. Я знаю, вы там в столице многое себе позволяете… особенно богема. Артисты, поэты, писатели, оккультисты… чудной вы народ. Не живется вам спокойно, все бы нервы себе щекотать. Нет, чтобы поискать вдохновения среди природы, в саду, на огороде… Будь я поэтом, я бы не писал поэмы о героях и пустых мечтах. Я бы написал о капусте.
— Или о редиске, — прервал его Максимилиан, пряча лоскут в карман. — Вот что, Пендельфедер. Вы как хотите, а я завтра вызову телеграммой одного толкового парня из «Сыскного бюро Молинаро». Барт Биркентон, слышали, небось? Он теперь на нас работает. Пусть перетряхнет это место хорошенько. Он специалист и сумеет докопаться до правды. Ну а мы с моей ассистенткой передумали покупать у вас другие автоматоны. Уедем завтра с утра пораньше. Доброй ночи вам и богатого урожая.