Ассистентка антиквара и город механических диковин - стр. 95
Тело Пильщика засветилось и стало прозрачным. Нехотя проступили очертания сцеплений, валиков и шестеренок. Они двигались, мелькали. Аннет удвоила усилия. Нужно приказать им остановиться. Голову пронзила острая боль, каждый вздох давался с трудом. Еще чуть-чуть… вот эта шестеренка, должно быть, главная. Стой! Сломайся!
Раздался треск, по телу Пильщика пробежали искры, как от удара молнии. В голове Аннет что-то взорвалось, силы истощились, и неразвитый талант больше не повиновался. А Пильщик загудел и ускорился. Теперь пила ходила вдвое быстрее, а значит, и смерть спешила к Аннет на всех парах.
Больше сделать ничего было нельзя. Аннет зажмурила глаза и приготовилась.
Гул усилился и сменился треском. Она приоткрыла один глаз, затем второй. С Пильщиком происходило непонятное. Он дернул рукой, и пила вышла из пазов. Автоматон отъехал чуть назад, опять вперед, крякнул, согнулся пополам, задрав обтянутый черными брюками зад, и завибрировал. Наверное, со стороны это выглядело очень смешно. Карл рассказывал, что зрители животики надорвали от смеха, когда Петр забыл смазать механизмы и автоматон проделал этот трюк прямо на сцене.
И Аннет тоже рассмеялась — громко, истерически. Гибель ей больше не грозила. Автоматон вышел из строя раз и навсегда. Петр, милый Петр, как хорошо, что ты пьяница, и как хорошо, что она дала ему денег! Этими грошами она купила себе жизнь.
Осталось выбраться из ящика, убежать к людям и попытаться найти того, кто сыграл с ней смертельную шутку.
Вот только как это сделать? Попробовать опять призвать талант?
И она попробовала. Это было сложно, почти невозможно, но впервые в жизни дар репликатора подчинился ей и помог. Зажимы на прутьях нехотя вспыхнули; медленно, очень медленно, она принялась передвигать их энергетическую копию так, чтобы и физическое тело последовало за ней. Раздался щелчок: Аннет, задыхаясь, отвела в сторону прутья, побарахталась и вывалилась на пол. Платье затрещало, длинный лоскут повис на замке.
Кое-как поднялась на ноги и побежала, спотыкаясь. Она не думала о том, что черный человек мог притаиться где-то снаружи: скорее, скорее убраться из этого ужасного места!
Она не помнила, как мчалась по помещениям театра. Свернула не туда и заблудилась. Оказалась в комнате, набитой старым реквизитом. С грохотом обронила вешалку с униформой Петра, нырнула в какой-то проход. Запуталась в складках бархата, зацепилась ногой за стальной рельс и головой вперед вылетела на сцену. В опустевшем зале было темно и гулко, как в пещере. Ринулась назад. Не меньше десяти минут носилась туда-сюда по путанице переходов, затем попала в знакомый коридор: распахнула дверь, откинула занавеску и выбежала на середину вестибюля.
Шум голосов тут же затих, на нее уставились во все глаза.
Зрелище было дикое. Она стояла с всклокоченными волосами, лицо красное, платье разорвано.
Бургомистр издал носом трубный звук. Белинда ойкнула, ее мамаша ахнула. Откуда-то сбоку появилась Луиза и присвистнула. Форс пьяно хихикнул. Максимилиан медленно-медленно поднялся с кушетки и выглядел потрясенным до глубины души. Ангренаж открыл рот, схватился за сердце, но опомнился первым:
— Аннет, где вы были? — произнес он с глубочайшим удивлением. — Почему так выглядите? Вы упали?
— Меня чуть не распилили пополам.