Армия для империи - стр. 16

Так прошло около года. Император Павел не был злопамятен: великодушно предав забвению справедливое свое неудовольствие на старого полководца, государь пожелал с ним видеться и даже вознамерился принять его снова на службу. В феврале 1798 г. флигель-адъютант князь Горчаков (Андрей Иванович), племянник Суворова, получил повеление съездить в Кончанское, чтобы пригласить его приехать немедленно в Петербург (см. прилож. XX).

Приезд Суворова в столицу столь живо характеризует и старого вождя, и самого императора Павла, что мы не опасаемся нарушить единство исторического повествования, рассказав этот эпизод несколько подробнее, со слов самого князя Горчакова.

Суворов не только не обрадовался полученному от государя приглашению, но даже отказывался ехать в Петербург, отговариваясь старостью и плохим здоровьем. Лишь после долгих и настоятельных убеждений князя Горчакова, старик согласился отравиться в путь, поручив однако же своему племяннику доложить государю, что не может иначе ехать, как проселочными дорогами и на своих лошадях. Князь Горчаков поспешил вперед с этим донесением. Император столь нетерпеливо ожидал свидания с Суворовым, что по нескольку раз в день присылал спросить у князя Горчакова: скоро ли прибудет его дядя?.. Но старик не торопился; он ехал, как говорится, «на долгих». Государь дал приказание князю Горчакову немедленно же доложить Его Величеству, лишь только приедет фельдмаршал, в котором бы ни было часу.

Наконец, после нескольких дней ожидания, кибитка кончанского помещика остановилась у Петербургской заставы. Здесь встретил его князь Горчаков, и хотя время было уже позднее, однако же, исполняя в точности государево повеление, он прямо поехал с донесением во дворец, между тем как Суворов отправился в квартиру своего племянника, графа Д. И: Хвостова. Император имел обыкновение в 10 часов вечера удаляться в свою спальню, раздеваться, и тогда уже не принимал никого. Однако же, на сей раз в виде особенной милости князь Горчаков был допущен в спальню государеву и получил приказание объявить Суворову, что Его Величество немедленно же принял бы его, если б не было так поздно; прием назначен был на другой же день утром, тотчас по возвращении императора с обычной прогулки. Князь Горчаков, предваренный дядей, спросил: в какой форме поведано будет графу представиться, так как он отставлен без мундира? «В таком мундире, какой вы носите», – отвечал государь, то есть в общем армейском. (В то время адъютанты особых мундиров не имели.)

Мундир племянника пришелся почти в пору старому дяде; нашили звезды, кресты, и на следующее утро, в 9-м часу, отправился Суворов во дворец, вместе с князем Горчаковым. Ожидая в приемной комнате возвращения государя с прогулки, Суворов успел, по старому своему обычаю, подшутить над несколькими из бывших тут придворных, и, между прочим, заговорил с графом Кутайсовым по-турецки. Около 9 1/4 часов император подъехал верхом к Зимнему дворцу, и немедленно же Суворов был приглашен в кабинет. Он оставался там глаз на глаз с государем более часа. В первый раз случилось, к крайнему удивлению всех остававшихся в приемной комнате, что император опоздал даже к разводу, который обыкновенно начинался ровно в 10 часов. К разводу приглашен был и фельдмаршал; в угоду ему, государь делал батальону учет, водил его в штыки, скорым шагом и проч., но Суворов явно показывал невнимание: то отворачивался от проходивших взводов, то шутил над окружавшими, то подходил к князю Горчакову, говоря ему: «Нет, не могу более, уеду». Князь Горчаков убеждал своего причудливого дядю, что уехать с развода прежде государя неприлично; но старик был упрям: «Нет, я болен, – сказал он, – не могу больше», – и уехал, не дождавшись конца развода.