Арлекин - стр. 32

– А вы хотите сказать, что Джозеф пойдет не на все.

– Единственное, что пока что хранит его прайд – так это то, что львов-оборотней в нашей стране мало. Кошачью ликантропию труднее подцепить, чем иную.

– Ну, на пресмыкающихся еще труднее, – возразил Натэниел.

Лизандро кивнул:

– Верно, но важно то, что львов в стране мало. Ближайшие – в Чикаго.

– Они не попытаются захватить прайд Джозефа. Мы с Жан-Клодом об этом позаботились.

– Как ты не понимаешь, Анита? Позаботился-то Жан-Клод и ты, а не Джозеф. То есть его угроза мало что стоит.

– Из Чикаго никто теперь к ним не полезет.

– Это да, но если чикагцы заметили, что прайд слаб, то и другие заметят.

– А у нас есть другие большие прайды, кроме этих двух?

– Один на западном побережье, один на восточном, – ответил Лизандро.

– Это откуда взял своего последнего кандидата Джозеф?

– Да, из прайда восточного побережья. Но ты его тоже отвергла, как и прочих.

– Я не могу дать вашему вождю разрешение подыскивать львов, Лизандро. Это против правил – вот так вмешиваться в дела другого биологического вида.

– Только не для тебя, – возразил Лизандро. – Помнишь, Джозеф тебя просил не оставлять при себе Хэвена. В тот момент, когда он попросил тебя защитить его и его прайд, он попросил вмешаться. У леопардов ты Нимир-Ра, у волков – лупа, а у львов – никто. Но он, попросив тебя о помощи, дал право вмешиваться в дела львов.

– Не думаю, что Джозеф разделяет эту точку зрения.

Лизандро пожал плечами:

– Разделяет или не разделяет, но так оно и есть.

Не знаю, что бы я на это ответила, если бы не постучали в дверь. Лизандро сразу стал телохранителем: рука оказалась за спиной, и я знала, что не зря она там.

– Кто там?

– Реквием. Жан-Клод меня попросил присутствовать.

Лизандро глянул на меня – я поняла, что он просит моего разрешения. Вот этим он мне понравился. Видеть сегодня Реквиема мне не хотелось на самом-то деле. Еще не прошла у меня неловкость, что я его добавила в свой список блюд. Но он бывал в Англии, так что видел вампиров Арлекина лично, и недавно. Это может быть полезным.

По крайней мере, это я сказала себе, когда кивнула Лизандро, чтобы он впустил вампира внутрь.

Реквием вплыл в комнату в длинном плаще, черном как его волосы. Больше ни одного не знаю вампира, который такое носил бы.

За ним вошел Байрон, держа в руках полотенце, будто чем-то набитое. И по-прежнему на нем ничего не было, кроме стрингов. И оттуда торчали деньги.

– Привет, лапонька! – улыбнулся он мне.

Он всегда разговаривал так, будто вышел из старого британского фильма: «лапонька» да «ласточка» через слово. Так он разговаривал с каждым, так что я не принимала это как личное. Он дернул полотенце за край, оно развернулось рядом со мной на диване, хлынув денежным дождем.

– Удачный вечер, – заметил Натэниел.

Байрон кивнул и стал вынимать деньги из стрингов.

– Жан-Клод во время моего представления заговорил этим своим чудесным, чарующим голосом. Пижонки всегда на это ведутся.

Он стащил с себя стринги, и еще несколько купюр, порхая, опустились на пол. Я когда-то возражала, чтобы при мне ходили голыми, но это же стриптизеры – через некоторое время либо ты привыкаешь свободно относиться к наготе, либо не ошиваешься в клубе. Для этих танцоров нагота означает совсем не то, что для остального мира. Раздеваясь, они создают иллюзии, что клиентки могут их получить – создают иллюзию секса, но не реальность. До меня это не сразу дошло.