Арлекин - стр. 34

– Ты мне говорила, что тебе надоело «постоянное цитирование стихов». Вот я и тренируюсь говорить просто.

Я кивнула:

– Да, помню, но… у меня такое чувство, будто ты мной недоволен, а почему – не знаю.

– Ты допустила меня в свою постель. Я снова ощутил ardeur. Что же может еще желать мужчина?

– Любви, – ответил Натэниел.

Реквием уставился на него поверх моего плеча, в его синих глазах полыхнул огонь: гнев и сила. Реквием их тут же спрятал, но я увидела. Все увидели.

– Не знаю, что ты цитируешь, – сказал Натэниел, – но Анита не влюбляется с первого взгляда. В меня, по крайней мере, не влюбилась.

– Это он из «Геро и Леандра» Марло цитирует, – сказал Байрон, не оборачиваясь. Он вывалил деньги на одеяло и теперь их пересчитывал. – А ему не дает покоя, что он считает себя непревзойденным и не может понять, отчего ты его не любишь.

– Байрон, не искушай меня. Мой гнев только ищет себе цели, – предупредил Реквием.

Байрон обернулся с пересчитанными и сложенными деньгами в руках:

– Против чего угодно могу устоять, кроме искушения, – сказал он и глянул на меня. – Не любит он, когда ему цитатами и отвечаешь.

– Ты злоупотребляешь своей прямотой, Байрон, – предупредил его Реквием низким, чуть рыкающим голосом.

– А жаль, что я так прям, – вдруг сверкнул глазами Байрон, будто безмолвная молния. – Что не дано мне льстивое искусство речей неискренних.[3]

Он сидел у Натэниела на коленях, положив ноги на колени мне. Натэниел почти автоматически обнял его за талию, глянув на меня. Взгляд этот ясно спрашивал: «Что происходит?» – но так как я сама не знала, то и ответить не могла. Похоже, мы встряли в середину конфликта, о котором даже понятия не имели. Я держала руки в воздухе, над голыми ногами Байрона. Я научилась не замечать наготу, но ведь не тогда же, когда эта нагота сидит на коленях у моего бойфренда и закинула ноги на колени мне? Не так уж хорошо я овладела искусством не замечать.

– Что происходит? – спросила я, опуская все-таки руки на голые ноги Байрона, потому что, держа их в воздухе, я просто уже чувствовала себя дурой.

Если бы он больше лежал у меня на коленях, чем у Натэниела, я бы просто спихнула его на пол, но сейчас он в то, что происходило, втянул Натэниела, и так просто действовать я не могла. Надо, значит, подумать. Реагировать непосредственно – это куда проще. В долгосрочной перспективе, может, и хуже, но в краткосрочной – всегда приятнее.

– Спроси Байрона, – ответил Реквием. – Я понятия не имею, почему он так себя ведет.

Я похлопала Байрона по икре:

– А с чего это ты у нас на коленях сидишь?

Байрон обвил руками плечи Натэниела, взял его лицо в ладони, приблизил к своему. Он глядел на меня таким взглядом холодных серых глаз, что мне пришлось подавить дрожь. Дрожь не страха, а желания. Натэниел был несколько озадачен, когда Байрон прижался к нему лицом. Тупо сексуальное выражение на этом лице заставило меня отодвинуться из-под его ног и встать.

– Не знаю, что за игру ты затеял, Байрон, но мы с Натэниелом играть в нее не хотим.

Байрон спрыгнул с коленей Натэниела и присел на пол с другой стороны от него, чтобы я их обоих видела ясно. Вид был такой, будто он уже всерьез флиртует. Флиртовать ему случалось, но скорее так, между делом, лениво. Сейчас ничего ленивого в его лице не было.