Архауэр - стр. 6

***

В Школе нас учили не только контролировать и совершенствовать свой дар, но также давали и необходимую физическую подготовку для того, чтоб организм мог выдерживать натиск некроэнергии, неизбежно возникающий при потусторонних контактах. Мы упражнялись в боевых искусствах и стрельбе, а ещё нас учили переносить низкие температуры. Помню, как в первый раз я попал на этот урок.

Нас повели на озеро. Оно располагалось недалеко от поместья, и было очень глубоким. Зимой оно промерзало настолько, что на его поверхности можно было без боязни играть в футбол. Но повели нас туда, как вы уже догадались, не для игр.

Во льду были прорублены проруби, отстоящие друг от друга метров на пятнадцать. Они образовывали круг из десяти штук. Ученик должен был проплыть подо льдом, выныривая только в отверстия, чтобы глотнуть воздуха.

Во время испытания я еле одолел десять метров и сбился с курса. Моё тело будто пронзило сотней игл. Сознание начало мутнеть. Я проваливался в чёрный узкий колодец небытия. Ладони в последнем всполохе энергии ударили по льду с другой стороны, пытаясь победить энтропию, и я пошёл ко дну. Меня спас Архан. Поняв, что мне не выплыть, он мгновенно скинул с себя одежду и нырнул в прорубь.

Когда он достал меня, продрогшего, находившегося на грани сознания и беспамятства, я понял, что отныне могу доверять ему больше, чем себе.

Со временем мы сильно сблизились. Архан стал моим личным наставником, а я – его последователем и лучшим учеником. Хотя я отнюдь не считал себя лучшим – у меня многое не получалось. Я занимался некромантией по мере своих сил и возможностей, и постоянно роптал на судьбу – такой уж у меня был склад характера.

«Не убивайся так. Жизнь – вообще, вредная штука – от неё умирают!» – любил шутить мой учитель, когда видел меня в угнетённом состоянии духа. Но мне от этого не становилось легче.

«По мне, так уж что-то одно: либо жить хорошо, либо – вообще не жить!» – запальчиво говорил я, не в силах обуздать свой юношеский максимализм.

«Эх, Сергей! – отвечал Архан. – Если б всё было так просто! Каждый в конечном итоге будет испытан тем, что незаслуженно порицал, чего страшился и что отвергал. Это – закон жизни».

И я убедился в этом на личном примере, хотя не скажу, чтоб жизнь меня сильно побила.

После окончания войны я занимался частной практикой. Вернее, как бы корректнее выразиться… Я не проводил магические ритуалы, не занимался порчами, приворотами, проклятиями, гаданиями и прочей чёрномагической ерундой. У меня не было клиентов. Ко мне никто не шёл. Никто из непосвящённых и не знал о второй стороне моей жизни. Я занимался некромантией ради самих мёртвых. Я избрал своей единственной целью в жизни помощь им. Ради этого я жил, ради этого я родился таким. Только помощь в упокоении – и ничего больше. Я не растрачивал свой дар на мелочи, тем более такие, которые несут вмешательство в жизнь и судьбу живых. Я смотрел гораздо глубже и исследовал то, что находилось за пределами жизни.

Я плохо сходился с людьми, даже с такими, как я – некромантами. В Школе у меня не было друзей, кроме Дины. Да, впрочем, там, вообще, не было дружбы. Мы сторонились друг друга. Мы с детства уяснили, что единственными спутниками нашей жизни всегда будут лишь мёртвые.

И вот однажды на «той стороне» произошло восстание. Да-да, не удивляйтесь! Там – своя жизнь, а у нас – своя, и только некроманты балансируют между ними.