Архауэр - стр. 2
***
– Арх… Архау… Архауэр! Чёрт, что за дурацкая фамилия? Где тебя носит?
Я выныриваю словно из глубоких вод на поверхность этой страшной реальности после продолжительного потустороннего контакта, и до меня, словно сквозь вату, долетает голос врача.
Госпиталь до отказа забит раненными, и каждый час привозят новых, медсёстры валятся с ног, а я, видите ли, сижу, прохлаждаюсь. Хотя присел я только на минуту, а до этого общался с мёртвым, выполняя свои прямые обязанности. Его дух незримо парил вокруг меня, куда бы я ни шёл, за шприцами или в прачечную, или развести обед из столовой. Я оставался единственным ориентиром для духа, оказавшегося в новой для него и кажущейся враждебной реальности, поэтому он летал за мной, как приклеенный.
Врач совсем седой с глубокими морщинами под глазами. А ведь ему ещё нет тридцати! На войне один год идёт за десять, а она длится уже около трёх лет. Только надо мной время будто не властно. Небеса даруют мне здоровье и силы, чтобы я успел упокоить как можно больше душ за свою земную жизнь.
– Я только присел. Я сейчас.
Емельяненко недовольно фыркает:
– Расселся! Марш в процедурную!
Я терплю такое неуважительное отношение. Мне плевать. У меня давно нет чувств. Есть только моя главная обязанность. А души… Мне их так жалко. Как они жмутся ко мне, как к всесильному, будто маленькие ученики к наставнику. Потеряв тело, они кажутся себе беззащитными, они просто ещё не осознают своей истинной силы.
Первое время я ещё что-то пытался им доказывать, пока не понял, что жизнь здесь и жизнь там – сильно отличаются друг от друга. Вспоминая себя, я удивляюсь, каким наивным когда-то был, необстрелянным птенцом, Иванушкой-дурачком, на которого взвалили слишком много. Практически никто из них ничего не помнил, но если и попадались те, для кого прошлая жизнь на Земле не была пустым звуком, они тут же начинали в буквальном смысле плакаться мне в жилетку.
«Вы сами во всём виноваты. Вы и ваш любимый фюрер», – втолковывал я им. Они уверяли, что их одурачили.
«Одурачили? – возмущался я. – Так кто же его выбирал? Вы сами же его и выбрали!»
Они маялись возле меня понурые, боясь, что я откажусь от своей главной обязанности, но я, поскрипев немного, всё же упокаивал их.
Хотя однажды я, как и моя знакомая, покривил душой. Довелось мне как-то упокаивать одного немецкого генерала. Скажу честно: назвать его человеком не поворачивался язык. Да и называть его зверем я считал недопустимым, потому как даже дикие звери так не поступают, не творят таких ужасных вещей, как он и подобные ему. Он сжёг три деревни вместе с жителями, а потом приказал собрать образцы пепла, чтобы подтвердить какую-то бредовую теорию в своей голове. Наши разведчики разработали операцию – хотели взять его в плен в качестве «языка», но в итоге план провалился, а генерал был случайно застрелен. Я тянул до последнего, но, в конце концов, мне ничего не оставалось, как помочь его духу уйти. Мне с детства вдолбили непреложную истину: что каждый неупокоенный дух должен быть упокоен, и плевать на земные обстоятельства, ибо, чем больше в мире некроэнергии, источаемой мёртвыми, тем сильнее она влияет на живых, дестабилизируя их состояние, вызывая агрессию и прочие негативные эмоции. Люди, наделённые некромантическими способностями, появились со времён первого убийства, и с тех пор их главная миссия – не допустить распространения некроэнергии в больших масштабах. Мои учителя также говорили мне, что она способна вызвать тепловую смерть Вселенной, если её станет больше, чем энергии живых. И я склонен им верить, ибо после всего того, что видел и испытал я, у меня нет поводов не доверять им.