Аномальный справочник фабрик и заводов Сибири и Дальнего востока - стр. 8
Жизнь Лира на фабрике обрела новый, невероятный ритм. Его мир, прежде ограниченный маленькой квартирой, которую он получил в подарок и отделом архива, теперь простирался дальше цехов «Анима Корпорум». Он по-прежнему добросовестно сортировал и сканировал чертежи, но в его глазах, отражавших мерцание мониторов, появилась новая глубина. Он с нетерпением ждал посиделок у окна в коридоре.
И вот, через несколько недель «посиделок», Лир, собрав всю свою храбрость, робко спросил: «Надя, а вы… не хотите сходить куда-нибудь? Не в этот коридор. В кафе. Или в кино».
Свидание прошло здорово. Они гуляли по парку, смеялись, и Лир, впервые, не чувствовал себя артефактом, браком или феноменом. Он чувствовал себя просто Лиром. Рядом с Надей.
Надю поразила его уникальность. Он был не похож ни на кого: ни на людей с их страстями, ни на демонов с их амбициями, ни на ангелов с их холодным совершенством. В нем была тихая, необъяснимая гармония.
Однажды, глядя на нее, он положил руку на грудь, там, где у других билось сердце, и сказал:
–Когда я вижу тебя, здесь становится тесно и светло. Это что?
Надя улыбнулась, и в ее глазах блеснули слезинки.
–Это, кажется, и есть любовь, Лир.
Они стали жить вместе. Это вызвало новый виток сплетен на фабрике. «Она и это… это бракованное тело!», – фыркали люди.
Но их это совершенно не волновало.
Лир все так же мечтал о новых путешествиях. Теперь эта мечта была окрашена новым чувством. Он хотел видеть не только скалы и океан, но и отражение этого великолепия в глазах Нади. Он копил уже на два билета.
Однажды вечером, глядя на картинку суровых скал, Надя обняла его и спросила:
–Что ты чувствуешь, когда думаешь об этом месте?
Лир задумался, подбирая слова. Его словарный запас стал богаче благодаря ей.
–Я чувствую… цель. Как будто там находится недостающая часть жизни. Но теперь… теперь я понимаю, что главная часть – это ты. Без тебя любое путешествие было бы просто перемещением в пространстве.
Он повернулся к ней, и его рука, обычно такая точная и уверенная в работе, дрогнула, когда он коснулся ее щеки.
–Ты – мое самое большое открытие, Надя. Ты дала мне душу. Не ту, что вставляют в сборочный цехе. А ту, что рождается.
Надя прижала его ладонь к своей щеке. Ей не нужны были слова. В тишине их квартиры, среди хаотичного великолепия ее вещей и безупречного порядка его, царила любовь – странная, невозможная, но настоящая. И для Лира, тела, рожденного в цехе, это было величайшим чудом, затмевающим даже его собственное таинственное появление на свет.
Глядя на ее спящее лицо в мягком свете экрана телевизора в его маленькой квартирке, он понимал. Его легкие дышали ровно, его так аккуратно сшитые мышцы были расслаблены. В его голове, лишенной души, не было метафизических терзаний о смысле бытия. Но там было теплое, яркое чувство, которое заполняло его всего без остатка.
Он был счастлив. Без души. Возможно ли это? Он не знал. Но он был тому живым – очень даже живым – доказательством.
Яркая любовь имеет свойства быстро умирать.
Их счастье было хрупким, как стекло, и таким же прозрачным в своей простоте. Но постепенно Лир начал замечать трещины. Вначале – мелкие, почти невидимые. Резкое слово Нади, когда он что-то не так понимал. Ее затянувшееся молчание, если его действия не вписывались в какую-то невидимую ему схему.