Аномальный справочник фабрик и заводов Сибири и Дальнего востока - стр. 6

Ситуация была настолько вопиющей, что собрали экстренный совет начальников всех ключевых цехов. В роскошном зале заседаний, где на стенах висели схемы анатомии людей, животных и мифологических сущностей, разгорелся нешуточный спор.

Аркадий Петрович, начальник цеха людей, ходил по кругу, его лысина пылала от возбуждения. «Коллеги, это же не брак, это чудо! Феномен! Тело запустилось автономно, без внешнего вмешательства! Мы должны его изучать, понять механизм! Это перевернет все наши представления о биоконструировании!»

Ему тут же возразила суровая Варвара Сидоровна, главный технолог отдела контроля качества. «Какой еще феномен? Это ужасный, ничем не оправданный брак! Наш продукт должен быть стерилен и инертен до момента инкарнации! Что, если это «просыпание» станет массовым? Представьте, полсклада тел начнет ходить! Нужно срочно выяснить причину сбоя, а образец – утилизировать. Немедленно!»

Спор длился несколько дней, переходя в технические дебри и взаимные обвинения. Цех животных предлагал протестировать тело на инстинкты, цех чертей, с присущим им цинизмом, предлагал «приставить к нему душу по активнее и посмотреть, что будет». Тупик был абсолютным.

И вот, тихий, молодой инженер-технолог по имени Леонид, который обычно молчал на таких совещаниях, поднял руку.

«А почему бы не выслушать само тело?»– робко предложил он.

В зале на секунду воцарилась тишина, а затем взорвалась новыми возражениями («Что оно может сказать? Оно же пустая оболочка!»). Но иного разумного выхода не было, и тело HS-73485 под конвоем ввели в зал.

Оно выглядело растерянным и испуганным. Его глаза, широко открытые, обводили присутствующих, не понимая сути происходящего.

«Расскажи, что произошло», – мягко сказал Леонид.

Тело заговорило тихим, но чистым голосом. «Я… я очнулся на складе готовой продукции. Было тихо и прохладно. Я лежал на стеллаже и не понимал, кто я и где. Потом… потом мне стало страшно. Я слез и пошел. Просто пошел, потому что не знал, что еще делать. Потом пришли они…» – оно кивнуло на охрану, – «…схватили меня и заперли в той комнате. А теперь я здесь».

«Ты помнишь что-нибудь до этого? Сны, образы, голоса?» – спросил Аркадий Петрович.

«Нет. Ничего. Только пробуждение на складе. И страх».

Слушая этот простой рассказ, даже Варвара Сидоровна на мгновение смягчилась. Это был не зловещий монстр, а заблудший, напуганный ребенок мироздания.

Решение принять было невозможно, и на свой страх и риск тело представили самому Владельцу. Тот, человек в безупречном костюме и с ледяным взглядом, выслушал доклад, и его лицо исказилось гримасой гнева.

«Брак!» – прошипел он. – «Позор для марки! Уничтожить образец и всех, кто допустил эту некомпетентность!»

Но тут вперед вышел сын Владельца, молодой парень, часто пропадавший в цехах и интересовавшийся технологиями больше, чем отчетами.

«Отец, подожди. Уничтожить его – все равно, что сжечь единственный в мире самозаводящийся механизм. Он же не виноват. Он живой. В своем роде. Давай найдем ему применение».

Владелец бушевал, но сын был его слабостью. В конце концов, он махнул рукой. «Делайте что хотите. Но чтобы я больше никогда об этом не слышал!»

Так тело HS-73485, получившее имя Лир (как сокращение от «личностный индивидуальный ресурс»), осталось на фабрике. Ему дали самую простую работу – помогать в архиве данных, сканировать чертежи. Он оказался удивительно старательным и добросовестным. Лир полюбил свою тихую жизнь: ровный гул машин, порядок в цифровых папках, чашка чая в обеденный перерыв. Он был счастлив.