Аномалии личности. Психологический подход - стр. 94
Понятно вместе с тем, что основной предмет повседневных забот составляют отнюдь не общие и вершинные устремления, а постоянно сталкивающиеся актуальные мотивы, потребности, цели, которые наполняют (переполняют) жизнь человека. Стоит ли тогда придавать такое место и значение вершинным уровням смыслообразования, в то время как реального человека поглощают житейские хлопоты и конфликты?
Обратимся к одной из самых распространенных (можно сказать – массовых) аномалий личности – неврозам.
Согласно расхожему представлению, причины неврозов коренятся в одолевающих современного человека тяготах, заботах и конфликтах, которые, становясь чрезмерными, приводят к различным формам отклонений. Путь к здоровью видится тогда в преодолении, в борьбе с ними, в их нивелировании, создании все больших внешних удобств и т. п.[225] Драма, тем самым, усматривается как происходящая в рамках (плоскости) того, что выше было обозначено как «действенное поле».
Можно, однако, обнаружить и другой объяснительный ряд, выходящий за рамки непосредственных коллизий «действенного поля». Невротичным человека делают не сами по себе проблемы (которые есть у многих, если не у всех), а частое отсутствие, слабость, непроясненность наддеятельностных уровней смыслового сознания, позволяющих отразить, увидеть себя в истинном свете. Как замечает К. Г. Юнг, – «лица, имеющие проблемы, очень часто бывают невротиками, но было бы серьезным недоразумением смешивать наличие проблематики с неврозом, ибо между ними имеется существенное различие: невротик болен потому, что не осознает своей проблематики, а человек, имеющий осознанную проблему, страдает от нее, не становясь больным… Психоневроз, в конечном счете, есть страдание души, которая не отыскала собственного смысла»[226].
О каком, однако, как не о собственно «наддеятельностном» смысле может идти в данном случае речь у Юнга? Ведь смыслов деятельностного поля у невротика более чем хватает: осмыслены, вернее – приданы смыслы каждой навязчивости, обостренному чувству самолюбия, построению защит от якобы вереницы обид и т. п. Но, как правило, закрыт, затянут пеленой (непрозрачен) смысл, который бы «свидетельствовал из самого себя», а не был бы прямо зависим от стечения обстоятельств, сгущения внешних противоречий и конфликтов, ввергаясь в которые, становясь их заложником, невротик все более уводится в смысловые сумерки, отдаляясь от света обобщающих смыслов.
Впрочем, не надо думать, что речь должна идти только о (каких-то там) «невротиках». Речь об общих для всех нас законах, о повседневных опасностях и сетях уловления в «психопатологию обыденной жизни». Латышский философ А. Милтс пишет: «Людям нередко не хватает легкости… Чуть ли не на каждом шагу нам мерещатся враги… Мы „боремся“ там, где проще было бы снисходительно улыбнуться. Жена борется с мужем, покупатель с продавцом, учитель с учеником, подчиненный с начальником, лентяй с наставником, пьяница с водкой. Сколько в этой борьбе ничтожных побед и поражений! Но самое печальное состоит в том, что после этого у нас уже не остается ни сил, ни времени на истинно принципиальную борьбу, на настоящий героизм… Мелкие победы при более широком взгляде на вещи порой оказываются лишь составными частями крупного поражения. Это вовлекает личность в неразбериху беспрерывных конфликтов, вихрь мелких удач и неудач, которые никак не способствуют совершенствованию ни личности, ни семьи, ни общества»