Амнезия. Мой не бывший - стр. 20
Боже, что я несу? Все, что накипело, если честно. Машинально поднимаю взгляд на монитор с его сердцебиением, внезапно очень хочется получить от Ильи какую-нибудь реакцию.
«Я люблю тебя больше жизни и хочу этого ребенка!» – всплывают в памяти его слова.
– Не знаю, верить ли тебе. Так что… придется проснуться и объясниться со мной лично, не люблю вот такие монологи, чувствую себя голой. Ты спишь, а я обнажаюсь до самого мяса. Это нечестно, Воронов! Вечно ты в позиции сверху, даже когда лежишь!
Сжимаю губы, в глазах щиплет.
– Я не желаю тебе смерти, даже после твоего предательства. Я хочу, чтобы ты жил, потому что ты отец моего ребенка… нашего. Чем бы все это ни закончилось. Просто проснись, хорошо? – я трогаю пальцем свое обручальное кольцо. – И скажи все, что ты чувствуешь, не перед лицом смерти! Не когда ты считаешь, что это твои последние слова! Слышишь? Проснись и скажи мне правду! Будь самим собой, проснись всем назло!
И тут я вздрагиваю, потому что рука Ильи внезапно сжимается на моей. Шокировано смотрю на согнувшиеся пальцы, сердце ускоряется до сотни за секунду, вновь поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как приподнимаются веки.
Глава 9
– Илья… – я застываю, шепчу одними губами. Мне не кажется, он открыл глаза.
Правда открыл глаза!
Широкие черные зрачки медленно сужаются, раскрывая двухцветную радужку, взгляд упирается в потолок.
– Илья? – в моем мозгу сигнал тревоги, я не понимаю, почему, но шепчу ему громко. – Все хорошо, ты в порядке, в безопасности.
Монитор над головой вдруг начинает пищать. Кидаю на него быстрый взгляд, там пульс подскакивает, цифры горят красным.
– Илья! – касаюсь его щеки, что-то не так. Он будто ничего не видит!
И тут его глаза начинают закатываться, ресницы быстро трепещут… тело вдруг выгибается дугой, затылок в подушку, шея напряжена, а рука, сжимающая мою, так стискивает пальцы, что я неосознанно вскрикиваю от боли.
– Ай! Илья! Илья! – мне больно, но пытаюсь дотянуться до него, вижу, как все тело бьет крупная дрожь, – помогите! Сюда!
Это какой-то приступ, срочно нужна помощь врачей!
Боже мой!
– Отойти, на выход! – в палату залетают медсестры и Глеб, что ждал меня снаружи.
А я не могу отойти, Илья держит меня за руку, да так, что кости хрустят!
Я в ужасе смотрю, как у него синеют губы и у меня темнеет в глазах. Колени подгибаются, и в горле встает ком.
– Сибазон в вену 10 мг! – командует Горин, – держите голову! Кислород! – Вбегает еще один врач, наверное, дежурный, – судорожный приступ, запишите время!
Кто-то отцепляет мою руку, или, быть может, Илья сам расслабляет пальцы из-за лекарства, которое медленно вводят из шприца прямо в катетер на руке. Я пячусь и втыкаюсь спиной в подоконник, медленно отъезжаю в темноту, но глаз от лица Ильи оторвать не могу.
Это ничуть не лучше, чем видеть его окровавленным. Это хуже! Перед глазами плывёт.
– Полина! – это уже Глеб рядом со мной, – тихо, тихо. Сюда. Все хорошо.
Я как в тумане, сердце колотится, звуки заглушает стучащий в ушах пульс, чувствую, что куда-то иду.
– Вот, возьми, мелкими глоточками.
Прихожу в себя на диванчике в холле, напротив сестринского поста, передо мной на корточках Глеб с пластиковым стаканчиком воды.
– Попей, станет лучше, – я послушно, как робот делаю пару глотков, – ты чуть в обморок не упала.