Американский доктор из России, или История успеха - стр. 33
Я стоял у изголовья Гавриила, переводил и объяснял, что ему делают. Сначала «колдовал» анестезиолог, налаживая вливание жидкостей через вену и вводя катетер в артерию, устанавливая «артериальную линию» на случай необходимости.
– Ну вот, а теперь вы станете засыпать, – сказал он Илизарову.
В его гортань он вставил эластичную трубку, через которую ритмично подавался воздух.
После этого больного уложили в позицию для операции и стали тщательно промывать кожу ног дезинфицирующими средствами. Потом из распылителя покрыли ее слоем бетадайна, раствора йода. Хирург и двое ассистентов накрыли его стерильными простынями, оставив открытыми лишь места для операции.
Чтобы заменить закупоренную артерию, через длинный разрез взяли вену с другой ноги. Райлз объяснил мне:
– Если вена окажется слабой, придется вместо нее поставить искусственную.
Рассмотрев вену, он счел ее недостаточно крепкой.
– Как ты думаешь? – спросил он меня. – По-моему, лучше поставить протез.
Я не имел в этом никакого опыта, но он, очевидно, считал нужным информировать меня о своих действиях.
Теперь ему предстояло главное: вшить концы искусственного сосуда выше и ниже места закупорки, и восстановить через него кровообращение. Нужна точность выбора места вшивания и быстрота действия. Если ток крови восстановится до самой стопы – нога спасена. Если не удастся – не останется другого выбора, кроме ампутации.
Я следил за движениями его рук, как завороженный. Выделив артерию из мышц, он перерезал ее дальний конец.
– Смотри, какой плохой ток через артерию, – сказал он.
Действительно, с пульсовой волной из перерезанного конца артерии едва сочилась тонкая струйка крови, как из водопроводного крана со слабым напором.
– Это едва ли пятая часть того, что нужно для нормального кровотока, – продолжал Райлз. – Твоему другу давно уже надо было делать операцию.
– Конечно, да он все оттягивал, – согласился я.
Райлз перевязал артерию и вшил в нее конец протеза.
– Смотри теперь, – он снял с артерии зажим.
Через протез с напором прошел первый ток крови, и сильной струей забил с другого конца. Хирург остановил его зажимом.
– Видишь, какая разница.
Теперь на открытой артерии он определил место для вшивания другого конца протеза и ловкими движениями стал быстро его вшивать. Казалось, то, что он делает, – очень просто, но я представлял, сколько труда было вложено в эту кажущуюся простоту.
Он снял зажимы с протеза:
– Теперь просмотрим, как станет меняться цвет стопы.
Все мы впились глазами в оживляемую новым током крови стопу. На наших глазах она розовела. У меня отлегло от сердца: нога спасена!
Райлз для верности проверил звук пульсации доплером – звук был громкий и четкий: тушш-тушш-тушш…
Только два пальца оставались темными.
– Главное закончено, – сказал Райлз, – но эти пальцы уже неживые. Что с ними делать?
Ну, это и мне было ясно:
– Если они неживые, лучше их убрать. А то потом придется делать их ампутацию.
– Да, но, понимаешь, я не вписал это в его согласие на операцию. Если ты потом ему объяснишь, я их уберу. На твою ответственность.
Хотя два пальца на ноге – ничтожно малая часть тела, но я смутился: как мне взять на себя ответственность за чужие пальцы? А с другой стороны – если в них возникнет гангрена (а она должна возникнуть), то я буду себя еще больше корить.