Амалин век - стр. 96
Излив свою душу, Ирма облегченно и полной грудью вздохнула, а Амалия, вплотную подойдя к ней, не говоря ни слова, взяла ее за руку и крепко сжала…
По дороге назад женщины заметили в прибрежных зарослях пруда полузатонувшую ржавую железную бочку. Совместными усилиями им удалось вытащить ее на пологий берег. Слегка очистив бочку от тины, новоиспеченные подруги решили, что из нее можно сделать своеобразную печку, разведя в ней костер. Побросав внутрь скудные дровишки, Ирма и Амалия потащили ее вверх склона.
У входа в юрту их поджидала Катрин. Она с легкостью переняла ношу и одна затащила бочку внутрь. Установив емкость посреди помещения, Катрин тут же попыталась разжечь огонь. Но дрова, видимо, оказались сырыми. Они никак не разгорались и, лишь едва тлея, заполнили клубами едкого дыма все пространство юрты. Утреннюю тишину разорвали громкие проклятия и кашель, пока жильцы спасались бегством, выбегая на улицу, стараясь отогнать от себя удушливый дым.
К ним уже спешил из своего домика хромой чабан. Вчера, поздно вечером, Саркен пригнал овец с пастбища и не удосужился познакомиться с прибывшими на угодье помощницами. Разбуженный женскими криками, второпях он не успел даже толком одеться. В застиранной исподней рубахе, штанах галифе и калошах на босую ногу, казах бросился в дымящую изо всех дыр юрту и на руках вытащил злополучную бочку. Благо она не успела накалиться, а то бы парень обжег себе все руки.
– Вы с ума сошли? – еще толком не решив, должен он при этом смеяться или плакать, стал упрекать немок чабан. – Ладно себя не жалко, так детей пожалели бы.
Три взрослые женщины, напрямую причастные к истории с огнем, стояли, понуро опустив головы, как нашкодившие школьники перед учителем.
– Я же не нарочно, – оправдывалась Катрин. Краем белого платка она вытерла выступившие от дыма слезы, невольно размазав по щекам темную копоть.
– Мы просто замерзли, – пожаловалась Амалия.
– Хотели ведь как лучше, – обидевшись, надула губы Ирма.
Остальные женщины, уже забыв о пережитых в задымленной юрте минутах страха, с нескрываемым интересом рассматривали казаха. Чабан оказался ниже всех собравшихся тут немок, которые по жизни привыкли смотреть на своих высоких мужей снизу вверх. Его черные, блестящие смолой волосы и тонкий голос говорили о юном возрасте чабана.
– Его что, бедненького, под горшок подстригли? – втихаря сокрушалась Фрида, глядя на прическу парня, волосы которого выглядели так, будто ему действительно на голову надели котелок, а все торчащие из-под него волосы обрезали по бокам до ушей, а спереди по верхней границе бровей.
Узкие черные и холодные глаза на темного цвета обветренном лице казаха казались дикими и явно пугали немок.
– Будет вам сегодня настоящая печка, – почувствовав на себе всеобщее внимание, сконфуженно произнес парень, – в сельсовете пообещали привезти буржуйку.
Проблема с отоплением юрты, кажется, была решена, но Амалия почему-то все еще не могла оторвать свой взгляд от опрокинутой бочки с едва тлеющими в ней деревяшками.
– А с этой что делать? – с сожалением подумала она. – Не выкидывать же.
Чабан заметил взгляд немки и, видимо, уловил ее мысли. Нахмурив брови и почесав себя под мышкой, он, не сказав ни слова, побрел в свой домик, но уже вскоре вернулся одетым и с двумя цинковыми ведрами.