Алое Наследие - стр. 1

Данная книга содержит сцены, в которых упоминаются алкоголь и курение. Мы не пропагандируем и не поощряем подобные действия – помните, что они могут нанести вред вашему здоровью.

Также в тексте присутствуют эпизоды, связанные с насилием, кровью и пытками, которые могут оказаться тяжёлыми для восприятия чувствительных читателей.

Все описанные события и действия являются художественным вымыслом. Их цель – раскрытие мира мафии, а также характеров и мотиваций героев.

Будьте внимательны к своему эмоциональному состоянию. Читайте осознанно.

Кодекс семьи Вальдес

«Семья – это не только кровь, но и бремя. Мы держим имя не ради славы, а ради того, чтобы те, кто под нашей защитой, могли спать спокойно.

Ты не обязан быть сильнее всех, но обязан встать, когда все остальные упадут.

Запомни: в этом мире у нас нет права выбирать лёгкий путь. У нас есть только долг – сохранить то, что нам доверено.»

Элиана

Ночь.

Холодная, глухая и будто бесконечная. Небо заволокло чернильными тучами, и даже луна прячется, не решаясь смотреть на то, что осталось после.

Я сижу на коленях посреди дороги, в слабом круге света, вырванном из фар перевёрнутого внедорожника. Вокруг – только тишина, нарушаемая потрескиванием пылающего транспорта где-то в кювете. Асфальт подо мной мокрый от крови.

Вонь гари, бензина и смерти навалилась, как мокрое одеяло. Повсюду – тёмные силуэты. Тела. Наши. Мои. Люди отца, охрана. Кто-то лежит с перекрученной рукой, кто-то с открытыми глазами, будто не веря до конца, что всё так и закончилось. Рядом валяется автомат, другой – с отброшенным затвором, и кучка гильз, как золотые семена, рассыпалась по земле. Кто-то пытался сопротивляться. Но всё было быстро. Я даже не поняла как.

А теперь…

Теперь я держу на коленях его голову. Мой отец. Его тело уже почти не движется, а правая рука судорожно сжимает окровавленную рубашку в области груди. Он ранен – сильно. Слишком сильно, чтобы остаться в живых.

– Папа… – мой голос рвётся на куски. – Папочка, держись… пожалуйста… Скоро они приедут. Уже совсем скоро. Только не закрывай глаза…

Он смотрит на меня мутным, затухающим взглядом. Дышит тяжело, будто через воду. Свободной рукой он тянется к моему лицу и вытирает слёзы.

– Эли… ты должна быть сильной, – еле слышно, с трудом. – Всё теперь… на тебе. Ты… будешь главой.

Я качаю головой, срываясь на крик.

– Нет! Папа, хватит! Не говори так! Я не хочу! Мне не нужна власть, не нужен титул – мне нужен ТЫ!

Он пытается улыбнуться. Последняя, упрямая отцовская улыбка. Та, которой он всегда встречал меня после долгих поездок. Та, за которую я держалась всё детство. И теперь… я её теряю.

– Прости…

– Нет… нет, не прощайся. Я тебя не отпускаю… слышишь?! – Обнимаю его, прижимаю, как будто моё тепло способно удержать его на этом свете.

И вдруг… звук.

Моторы. Много. Свет фар режет ночь. Машины останавливаются резко, по тревоге. Из них выскакивают люди – в чёрной униформе, вооружённые, организованные. Их лица напряжены. Кто-то подаёт команды, кто-то уже осматривает тела.

– ПОМОГИТЕ! – кричу я изо всех сил. – Он ещё живой! Сделайте хоть что-то! СПАСИТЕ ЕГО!

Но когда я оборачиваюсь – его глаза уже не смотрят. Он ушёл.

Я вцепляюсь в него, качаюсь взад-вперёд, как безумная. Слёзы застилают глаза, горло сдавливает крик. Не может быть. Он не мог умереть. Он… не имел права.

Шаги приближаются. Люди в чёрном останавливаются, как по команде. Один за другим прикладывают руки к груди и склоняют головы. Не говорят ни слова. Только тишина. Уважение. Почтение. Прощание.

Но я не хочу прощаться.

– Папа… пожалуйста… очнись… я здесь… ты обещал, что не оставишь меня… – бормочу я, уткнувшись в его волосы.

Чей-то голос зовёт меня по имени, но я не слышу. Всё вокруг будто скрылось под водяной плёнкой. Гулкий, далёкий мир. Я – в пузыре боли.

Пока кто-то не опускается рядом. Осторожное касание к плечу. Тёплая, сильная рука. Оборачиваюсь и вижу его.

Сантьяго. Советник отца. Его старый друг. Всегда сдержанный, спокойный. Его лицо сейчас невыразимо тяжёлое. Он не говорит ни слова – просто садится рядом и обнимает меня за плечи.

Я не сопротивляюсь. Не могу.

Просто сижу, держу в руках отца и медленно, почти беззвучно повторяю:

– Не оставляй меня… пожалуйста… не оставляй…

Но он уже ушёл. И теперь – всё правда на мне.

Элиана

Три года.

Уже три года, как его нет.

Сегодня мне двадцать два. День, когда отец устраивал бы большой банкет в саду у особняка: со светящимися гирляндами, струнным квартетом, шоколадным тортом и обязательной речью под звон бокалов.

Но не в этом году. И не в прошлом. И даже не в позапрошлом.

Сегодня я праздную одна. В третий раз.

Но не в одиночестве.

Здесь, в подземелье под промышленным районом, пахнущем маслом, дымом и потом, собралось почти сто человек. Запах железа, кровь на старом, пропитанном мате ринга, крики, удары, свист. Стены дрожат от ритма басов, но всё внимание приковано к двум фигурам в центре. Два бойца – один в татуировках до шеи, другой с разбитой бровью и безумным блеском в глазах. Они дерутся так, как будто от этого зависит их жизнь. А, возможно, так оно и есть.