Алень – благородное животное 4. Фавориты - стр. 3
– Антонина Сергеевна, спокойно начинайте передавать дела, – сказала Лиза, зайдя в кабинет начальницы уже с чувством своих полномочий.
– Пошла вон, сука, блядь! – закричала Поварова, прикрыв трубку телефона, она в этот момент звонила в центральный офис в Москве.
Обозленная Елизавета не вышла, а, усевшись в кабинете без стеснений, набрала номер главы компании.
– Здравствуйте, Евгений Петрович, это Елизавета Галошина, в наш филиал пришло письмо о моем назначении заведующей, а Поварова не хочет передавать мне дела.
– Доброе утро, Лизонька, я каждый день вспоминаю, как мы вальсировали. Я же тебя просил называть меня просто Женя, не забывай об этом при следующем разговоре. Сейчас я решу твои проблемы, дай трубочку Антонине.
– Антонина Сергеевна, с вами хочет поговорить Евгений Петрович.
Бывшая заведующая оторопело посмотрела на Галошину, взяла телефон и три минуты что-то выслушивала. Затем она положила смартфон на стол, выложила на него ключи, встала и, тяжело задышав, пошла к двери.
– Как я была права, – произнесла Поварова, взявшись за ручку. – Подставила пизду старому греховоднику, сука, блядь, – утвердительно сказала она и грохнула дверью.
«Такую дверь только в бункере устанавливать, надо поставить доводчики, чтобы никто так больше не смог сделать», – подумала Елизавета.
Антонина Сергеевна ушла из офиса, не передавая дел, с гордо поднятой головой, а Галошиной пришлось самой разбираться в них. В первый же день Лиза поняла, что начнет зашиваться в делах. Бабский коллектив, который Поварова держала в ежовых рукавицах, начал расползаться прямо на глазах. Все считали ее сопливой выскочкой, хоть и улыбались в глаза, а обязанностей своих не выполняли.
– Когда переезжаем в Питер, мама? – спросила ее дочь, когда Елизавета пришла домой.
– Машенька, меня повысили, и теперь я не смогу уехать.
– Почему?
– Я подведу руководство.
– Но я всем уже рассказала, что уезжаю.
– Мы обязательно поедем в Санкт-Петербург на экскурсию, но не сейчас, а летом.
– Кажется, теперь ты вообще будешь ночевать на своей работе, – недовольно сказал муж.
– Возможно, мне первое время нужно будет во всем разбираться самой. Возьми, Костя, заботу о дочери полностью на себя.
– Хорошо, мне не привыкать. Я рад, что не нужно никуда переезжать.
Ночью Елизавета лежала с открытыми глазами и размышляла, как ей удержаться в занятом кресле. Было ясно, что подчиненные ей старые бабки будут саботировать работу. Можно, конечно, попробовать приструнить их, но трудиться лучше они не смогут и слушаться ее тоже не будут. Лизе отчего-то вспомнились рассказы учителя истории – попутчика в поезде про Екатерину II и устроенную ей в стране систему фаворитизма. Императрица настолько хорошо умела подбирать мужчин, что они и в постели ее ублажали, и дела государственные двигали. Только постарев, Екатерина начала давать промашку в фаворитах. Достав телефон, она начала читать про императриц и их фаворитов. Оказалось, они были у всех правивших самодержавно особ женского пола. У Екатерины I был Монс и Меньшиков, у Анны Иоанновны в фаворе был Бирон, а Елизавета Петровна даже тайно венчалась со своим Разумовским, а уж Екатерина II вообще за долгое правление имела их целую уйму.
«Надо увольнять старых бабок и нанимать молодых мужиков, – засыпая, думала Галошина. – Скажу Евгению Петровичу, что нужно обновлять коллектив. Сначала сократим штат, а потом возьмем новых работников».