Александр - стр. 8
Боясь, как бы Арина, всегда безошибочно распознававшая, благодаря своей художественной проницательности и женской интуиции, его чувства, не прочла в его взгляде эту тоску и неудовлетворённость, Александр поблагодарил её за вкусный ужин и, объяснившись тем, что хочет проведать Алину, вышел с кухни.
У Алины в комнате, как всегда, царил творческий беспорядок: тут и там лежали куски картона, кисточки, резаки, линейки; у шкафа рядком, притёртые друг к другу, стояли планшеты с натянутой на них ещё чистой бумагой; рабочий стол, маленькая наклонённая парта, за которой и сидела, как роденовский мыслитель, Алина, одну ногу подогнув под себя, а другую свесив вниз, вся была погребена под распечатками и тетрадями; дополнительный, привезённый с дачи стол разделял с ним эту участь, и наконец на диване лежал, открытый на странице с эскизом женского лица, французский журнал про Леонардо да Винчи, на нём – полупрозрачная бумага для перерисовки, а поверх всего этого растеклась Риз, одна из их трёх кошек, пепельно-серая, с жёлтыми глазами.
– Как работа, Алинка? – спросил Александр тем участливо-добродушным тоном, каким спрашивал её об этом всегда.
– Хорошо, устала только… – выдохнула Алина с тем грустно-страдальческим смешком, с каким отвечала на этот вопрос всегда.
– Ну ничего, немного осталось, а потом каникулы. – А затем, ни с того, ни с сего, Александр добавил: – Мальчиков не просто так в армию забирают, если они никуда не поступили – все должны трудиться.
Не в силах сказать прямо, этими окольными словами Александр лишь хотел предостеречь дочь от его ошибок, ведь он как раз и был тем «мальчиком», которого «забрали» и который потратил два года на бессмысленную, отупляющую шагистику, чистку картошки и рытьё ям; два года, из которых самым интересным было то время, когда он, проходя службу на Кавказе, ездил на стычки с горцами, фактически давая им себя избивать, лишь бы те не приставали к их женщинам. Но, странное дело, Александру вдруг стало противно от этих своих слов. Он не верил им. Потому что теперь, когда служба в армии уже давно осталась позади, став одной из множества его застольных историй; когда ему самому