Аквитанская львица - стр. 20
– Мы накажем этих наглецов, – совершенно спокойно проговорил он. – И скорее, чем они думают. Уверяю тебя, черни не покажется мало.
Через несколько дней из Парижа выдвинулось войско, которым командовал лично король Людовик Седьмой. Войско было небольшим. Несколько сотен конных рыцарей для непосредственной охраны его величества, около тысячи испытанных пехотинцев – лучников, копейщиков, меченосцев. На случай штурма. Главной ударной силой этого войска были десятки мощных стенобитных машин, требюше всех модификаций, с которыми к месту назначения продвигались лучшие инженеры Иль-де-Франса.
Спали мало, зато ели с избытком, и потому через две недели войско оказалось под стенами Пуатье. Никто из пуатевинцев не ждал подобной прыти от семнадцатилетнего юноши. А когда стены города дрогнули от ударов камней, ворота открылись. Не сарацины ведь атаковали Пуатье, а тот, кому город принадлежал по праву.
Бунтовщики надеялись на милость короля…
Но Людовик Седьмой, в окружении рыцарской конницы въехав в открытые ворота, вовсе не был так уж подкуплен быстрой развязкой дела. В те дни он впервые облачился в рыцарский наряд – в кольчугу по всему телу, включая голову, кирасу в пурпурный плащ цвета крови. Он подпоясался широким кожаным ремнем, и длинный меч в ножнах легонько сек его левое бедро. Когда старейшины вышли к нему с обнаженными головами, он грозно спросил их:
– Что вы скажете в свое оправдание?
Но что они могли сказать: не хотим горбатиться на вас, ваше величество, а хотим быть себе хозяевами? Как горожане итальянских городов? Одним словом, старейшины молчали…
И тогда юный король произнес во всеуслышание:
– За ваше предательство вы понесете суровое наказание. Я, волею Божьей король Франции Людовик Седьмой и граф Пуатье, приказываю: во-первых, распустить городскую коммуну, – тяжело вздохнули старейшины: это было жестоко. – Освободить друг друга от взаимной клятвы, скрепившей ваш договор, по которому вы решили лишить меня моих земель. Это во-вторых. – Старейшины вздохнули еще раз. – И отдать мне в заложники сыновей и дочерей всех старейшин и самых знатных горожан Пуатье. Это в-третьих! Срок вам – неделя.
Наказание в случае мирного решения вопроса было придумано заранее – еще в Париже, в спальне венценосцев, главном военном штабе королевства. Самые мудрые горожане Пуатье это поняли тотчас. Алиенора Аквитанская, на коронации которой они присутствовали всего год назад, объявила им войну. В сложившейся ситуации у них был единственный защитник – настоятель аббатства Сен-Дени, миролюбец и праведник Сугерий. И потому пуатевинские послы в обход короля немедленно понеслись в Париж. Через два дня после указа короля они были в столице Иль-де-Франса, и в этот же день отец Сугерий забрался в крытую повозку, обложенную для удобства шубами, и та понесла его на юго-запад. Дорога заняла еще пять дней. В кибитке аббат ел, в кибитке спал, пока менялись пейзажи, а солнце уступало место луне и наоборот.
Пуатье насторожило настоятеля Сен-Дени. Особенно когда он проходил мимо рыцарских рядов, охранявших королевский дворец. Что тут скажешь, военное положение!
Аббат Сугерий вошел в покои своего короля ровно в полночь, когда до истечения срока оставалось не более шести часов. За парижского священника молились в эти дни все наиболее состоятельные семьи Пуатье. У Людовика не было сна – он в мрачной задумчивости пил вино. Но, увидев своего наставника, король даже привстал за трапезным столом.