Аише - стр. 30
Он обернулся.
- Не понимаю тебя, - развел он руками.
Она вновь свела бровки к переносице. В голове у девушки не укладывалось, отчего она снова перестала распознавать слова. Мама говорила, что в далеком-далеком краю живут люди, которые говорят на чужом языке, что много лет назад они пожелали отколоться от Фениксов и идти своей тропой, с тех самых пор о них ничего не было слышно. Наверное, Киаран откуда-то оттуда попал сюда. Но как? Может, он тоже Феникс? Отчего тогда не излечит себя сам? Загадка.
- Тебе пора лечь, - сказала она и потянула его за рукав.
Прикасаться к ладони опасалась – в прошлый раз ее будто током ударило, сердце забилось так часто, кровь зашумела в голове.
Он послушно отвернулся от окна, на котором цвел морозный узор, и пошел к лавке, со вздохом укладываясь на нее – как здесь можно спать, если за эту ночь он отлежал себе все, что можно?
Дед, кряхтя, стал разматывать повязку с плеча, прицокивая тихо языком и что-то объясняя девушке.
- Видишь, - говорил он, - кожа вокруг раны красная. Это значит, жар туда забрался. Чем краснее, тем хуже. Сейчас смажем мазью, она вытягивает всю грязь наружу, а вечерком уже порошком присыпем. Выходим страдальца, не боись. Кровушки-то, конечно, он много потерял, ишь – бледный какой, но раз на ноги встает, да ходит, выживет.
Аише кивала, внимательно следя за ловкими движениями деда. На лбу Киарана выступила испарина, когда промывали рану, да смазывали мазью, видать, больно стало.
Закусив губу, девушка встретилась с ним взглядом и вздрогнула – зрачки невероятных фиолетовых глаз были расширены, занимая всю радужку, что делало их глубокими, будто омуты.
- Теривакуна! – прошептал мужчина посиневшими от боли губами.
- Крепкий! – констатировал дед Лукьян, перебинтовывая рану чистой тканью и отдавая Аише перепачканный кровью старый лоскут. – Теперь лишь бы горячка не пришла.
Дед как в воду глядел. На следующее утро Киаран уже метался в бреду. Все его тело горело огнем, пылало жаром. Девушка и старик только и успевали менять холодные компрессы на голове раненого и обтирать его, чтобы облегчить состояние.
Стеснение, что испытывала поначалу Аише, когда раздевала догола Киарана, прошло – она беспокоилась, чтобы он выжил, а уж что там таит его мужское тело – неважно. Хотя взгляд нет-нет, да возвращался к паху, где сосредоточилось главное отличие его тела от ее. Удивительно создала природа этих мужчин! Удивительно и невероятно.
Аише даже потрогала себя глубокой ночью, лежа на полу у печи под старой дедовской шубой, слыша размеренное дыхание старика и рваное Киарана, чтобы убедиться, что у нее там все не так, как у раненого. Пальцы нащупали мягкую кожу, какие-то странные складки и впадины. Брр! Раньше такие мысли в голову не приходили, а сейчас вот пожалуйста! Мама бы отругала ее за это совершенно точно! Только муж, говорила она, имеет право касаться жену в первую брачную ночь между ног, а потому даже во время мытья просто возила мочалкой туда-сюда пару раз, и все. А интересно, каково это – быть с мужчиной? Говорят, в первый раз больно, а потом?
В их деревне все бабские разговоры затихали, едва стоило показаться незамужней девке, а после свадьбы уже молодуха не имела права обсуждать тайны с незамужними. Мать накануне брачной ночи рассказывала дочери о премудростях плотских желаний, а до того – ни-ни! Конечно, они, деревенские, не раз видели, как сношение происходит у животных, но разве ж у людей так?