Ад находится у океана - стр. 15
Отвернувшись, он с вытаращенными глазами зашагал по ступеням. Иногда, чтобы быть счастливым, нужно уметь двигаться дальше. Простая истина, доступная лишь детям, умалишенным, животным и… настоящим учителям.
– Тебе стоит быть строже, Симон.
Симон поднял глаза и увидел перед собой Ангелину Сысоеву, завуча по научно-методической работе, и Екатерину Шафран, учительницу истории. Они замерли справа от распахнутых школьных дверей, и их, казалось, нисколько не беспокоила такая возмутительная вещь, как сигареты в руках учениц.
– Это же просто дети, они так шутят, – прошептал Симон и попытался пройти мимо.
– Ангел, мне кажется, Симон боится не только учеников, но и собственных коллег, – заметила Шафран.
– Ну-ну, он просто хорошо воспитан. Ведь так, Симон?
– Я… не знаю.
Собравшись с духом, Симон посмотрел им в глаза. Дети подходили, здоровались и шли себе дальше, торопясь навстречу оценкам и новому дню. А он всё не находил сил сдвинуться с места. Эти женщины были эффектны во всех смыслах – как ножи, инкрустированные жемчугом Южных морей. Посмотри на таких – и получишь порез внутренних органов, и вряд ли это будет сердце.
Одна – с ясными глазами, смуглой цыганской кожей, вся в элегантных черно-фиолетовых тонах и белом золоте. Такому выразительному экспонату недоставало только бирочки: «Ангелина Сысоева, требовательная и обманчиво мягкая». Вторая – рыжая, зеленоглазая, в оранжевом деловом костюмчике с закатанными рукавами, в ложбинке грудей – очаровательные веснушки. Бирочка просилась и сюда: «Екатерина Шафран, лисица, обитающая во всех норках сразу».
И обе смотрели с неприкрытой насмешкой.
– А ты сегодня по погоде, Симон, – промурлыкала Шафран.
С этим он, пожалуй, мог согласиться. Безрукавка из кашемира, украшенная розовыми и желтыми ромбиками, удачно скрывала пятна пота на рубашке. Недоставало только какого-нибудь платочка, чтобы прикрыть намечавшуюся лысину.
– Чем могу быть полезен, Ангелина Павловна? – промямлил Симон, твердо решив смотреть между женщинами.
– Есть небольшое поручение, Симон. Думаю, учителю обществознания оно вполне по плечу.
– Что-то срочное? – Он покосился на свои дешевенькие часы: до начала уроков оставалось меньше десяти минут. «Господи, ну почему не меньше пяти?» – мелькнула испуганная мыслишка.
– Не настолько срочное, чтобы так потеть, Симон. – Ангелина Сысоева холодно улыбнулась, точно хотела подчеркнуть безжалостность произнесенных слов. – Зайди ко мне после третьего урока. О, и не беспокойся, там всё просто: можно и на пальцах объяснить. Но не при всех, разумеется.
– Да, конечно. Я могу идти? Понимаете, мне бы не хотелось опаздывать. Учитель должен быть примером во всём, правильно?
– Безусловно. И мы все берем пример с тебя, Симон.
– Секундочку, Симон, детишки подождут, – проворковала Шафран и потянулась к нему. – У тебя что-то вот здесь, на губе. Будь паинькой, потерпи.
Пальцы Шафран смахнули какую-то крошку в уголке его рта, и в ноздри Симону шибанул резкий запах. Словно к носу поднесли ватку, пропитанную цитрусами, выращенными в бензиновой атмосфере. Симон выпучил глаза и закашлялся. Губы в том месте, где их коснулись, неожиданно онемели.
– Тиши-тише, Симон, только не хлопнись в обморок. Не хлопнешься? Обещаешь? Думаю, на свежем воздухе тебе полегчает. Ты ведь знаешь, где найти свежий воздух, Симон? Ты ведь понимаешь, что такое