30 причин, чтобы не любить - стр. 39
– Ваще не вопрос, – я кладу ключи в карман джинсов. – Готов хоть во Владивосток за ней ехать.
– Ты даже любовь собственных детей покупаешь, – язвит мама. Ее карие глаза загораются алой злостью. Или обидой, которая до сих пор не истлела.
Мы с Вованом моментально напрягаемся и переглядываемся.
– Вот такого мнения ты о наших сыновьях? – папа смотрит на нее с усмешкой, но исподлобья. – Тебя им тогда вообще не за что любить.
Мама покрывается красными пятнами гнева.
– Да мы вас обоих любим. За просто так, – вставляю я и примирительно вытягиваю руки в обе стороны, медленно их опуская, пытаюсь так снизить накал.
Не могу терпеть, когда маме больно. У нее все эмоции моментально отражаются на лице и в жестах. Буквально сочатся из пор. А папа, напротив, всегда выглядит бесчувственным кремнем, которого хер сдвинешь с точки, поэтому его обычно не жалко.
– Ваш отец не знает, что такое любить. Вот и не понимает, – фыркает мама.
Я вижу, как папа слегка морщит нос, но очень вовремя в комнату входит официантка. Вован смотрит на дверь с опаской, но расслабляется, когда там появляется не Римма Семеновна, а рыжая девчонка с афрокудрями. Она живо улыбается нам всем.
– Анечка, мы все в сборе, поэтому можете начинать нас угощать, – любезно говорит папа, прочитав имя на бейджике.
Аня разливает нам вино по бокалам для затравки и уходит. А мы остаемся в этой раскаленной атмосфере. Мама все еще натянута, и по папе чувствуется, что вся его начальная легкость пропала без следа. Ухмылочку он всегда держит, чтобы вводить остальных в заблуждение, но на нас это уже не работает.
Глава 2
– Па, я же здесь по делу, – начинает Вован. И я благодарен ему, что он нашел повод сменить тему.
Мама, наоборот, недовольно косится на брата. Она ненавидит все папины дела.
– Слушаю, – папа откидывается вольготно в кресле, подперев подбородок рукой. Указательный палец впивается в ямочку на левой щеке. – У тебя есть время все выложить, пока мне не принесли стейк.
Вован усмехается и подтягивается к столу на локтях.
– В общем, мне надо еще миллионов десять на выход в регионы. На первом этапе.
Папа весь вздрагивает от смешка и мотает головой.
– А отчетность твоя кричит о том, что вам пора закрываться. Рекламные места пусты. Продаж ноль.
– Не ноль, – цедит брат.
– То, что есть, это все случайные ошибки чьих-то неразумных маркетологов. На этом далеко не уедешь.
– В регионы выйдем, дела в гору пойдут. Там конкуренция меньше.
– А что ты за бизнесмен такой, если конкуренцию не вывозишь? Она везде будет.
– Па, – Вован падает на спинку кресла. – Я же говорил, радио тебе – не ресторан, там непросто все…
Папа кривит левую часть лица.
– Мы договаривались на год. И ты обещал, что за год уже начнешь хоть что-то продавать. Пока ты только покупаешь рекламу. И кажется, неэффективно.
– Да, но…
– Мы договорились, сынок, – папа впивает в него два маленьких зрачка, как пики. – За год нет результата – ты идешь работать на меня. Я тебя научу, как бизнес вести. В этой вашей академии ничему не учат, все только балуются.
Упрек направляет на меня.
А я че? А я ниче… С меня еще не спрашивали. Наследником папа всегда старшего брата считал. Мне дозволено было херней страдать и искать свой путь. Поэтому мама меня под себя и подмяла. И сейчас бесится на папины слова.