21.12 - стр. 36

– Это были всего лишь обрывки, – прошептал он. – Они просто валялись на полу в храме, иссыхая уже много тысяч солнц.

Правота Чель подтверждалась. Перед ней на больничной койке лежал мародер. Что ж, напряженная ситуация в Гватемале не оставила для многих аборигенов вроде

Волси, умевших только обрабатывать землю, иного выбора. Но странно, что простой крестьянин, найдя среди руин фрагменты книги, знал, что в Соединенных Штатах за нее можно выручить большие деньги. И еще больше поражало, что он сумел доставить ее сюда лично.

– Скажи мне, брат, ты сам привез вуй в США, чтобы продать?

– Йяа, – сказал Волси. «Да».

Чель бросила взгляд через плечо и убедилась, что их все еще никто не слышит, прежде чем спросить:

– Кому же ты продал книгу? Эктору Гутьерресу?

Волси молчал.

Чель попыталась задать вопрос по-другому. Указав себе на висок, она спросила:

– Ты продал книгу мужчине с красным пятном вот здесь? Прямо над бородой?

На этот раз он закивал головой.

– Ты встречался с ним здесь или в Эль Петене?

Волси пальцем ткнул в пол, символизировавший для него чужую землю, в которой он теперь, несомненно, найдет свою могилу. Волси разорил гробницу при древнем храме, присвоил найденную книгу, сумел добраться сюда и каким-то образом связался с Гутьерресом. Всего неделю спустя рукопись оказалась в лаборатории Чель при музее Гетти.

– Где расположен этот храм, брат? – спросила она. – Ты сможешь принести очень много пользы нашему народу, если скажешь мне, как его найти.

Но вместо ответа Волси выгнулся всем телом в сторону тумбочки, пытаясь дотянуться руками до графина с водой. Телефон и будильник с грохотом упали на пол. Потом он изловчился снять с графина крышку и влил в себя всю жидкость без остатка. Чель в испуге попятилась, опрокинув стул.

Когда Волси опустошил сосуд, она краем одеяла вытерла ему лицо, прекрасно понимая, как мало оставалось у нее времени, чтобы получить столь необходимую информацию. Теперь он вроде бы полностью успокоился, и Чель немедленно снова насела на него с вопросами.

– Скажи мне хотя бы, где живет Янота. Из какой вы с ней деревни? Тогда мы сможем послать туда кого-нибудь с весточкой от тебя и сообщить им, что ты здесь.

Храм не мог располагаться далеко от его дома.

Волси пришел в замешательство.

– А кого же ты сможешь туда послать?

– У нас в «Фратернидад майя» есть люди со всех концов Гватемалы. Кто-то из них наверняка знает, где искать твою деревню. Это точно.

– «Фратернидад»?

– Да. Это наша церковь, – объяснила Чель. – Место, где живущие в Лос-Анджелесе майя собираются для молитвы.

Взгляд Волси мгновенно сделался отчужденным.

– Это по-испански. Значит, вы молитесь вместе с ладиносами?

– Нет, конечно, – сказала Чель. – «Фратернидад» – самое безопасное здесь место, где могут следовать обычаям предков аборигены.

– Ладиносам я ничего не скажу!

Чель поняла, какую совершила ошибку. «Фратернидад» означало «Братство» по-испански. Для тех, кто давно жил в Калифорнии, говорить на смеси испанского, английского и языка майя стало привычным. Но в тех краях, откуда прибыл Волси, у людей были бы все основания не доверять общине с таким названием.

– «Фратернидад» ни о чем не узнает, – упорствовал Волси. – Я ни за что не приведу ладиносов к Яноте и Саме… Ты – аявораль!

Это невозможно перевести на английский одним словом. Волси имел в виду, что Чель – уроженка этой чужой для него земли. Но он вкладывал в это и оскорбительный смысл. Пусть Чель родилась в такой же гватемальской деревне, как его собственная, пусть она посвятила жизнь изучению истории их предков, для Волси она навсегда останется своего рода чужестранкой.