1877. Обретая прошлое - стр. 7

– Нет, не лучше.

– Как так?

– Ну, вот ты можешь утром встать, на рыбалку пойти, в лес, просто с ребятами погулять. Так?

– Ну да, если мамка делать что-нибудь не заставит. Я-то ведь в школу немного успел походить. Да потом папка в город уехал, надо было помогать по хозяйству. Но теперь строго староста наказал всем с осени учиться.

– Правда? Это хорошо, что учиться. – Саша не особо задумывался, чем занимаются товарищи, пока сам он живёт за пределами усадьбы. Хотя об устройстве школы для местных детей он немного знал из разговоров взрослых.

– Наверное, хорошо. Читать мне нравится, да я пока медленно всё разбираю, – признался Степка.

– Ничего, дело наживное, – подбодрил его Саша. – Ну, а в городе у меня всё строго по расписанию, – продолжил он. – Подъём, завтрак, гимнастика, уроки, обед, даже прогулка – всё по часам. – Он невесело вздохнул. – Нет, ребята у нас хорошие. Добрые. Учителя тоже. Но воли-то нет. Простора этого.

– Тогда твоя правда, – кивнул Степка, – в неволе что за жизнь.

– Да.

Ребята снова замолчали. Время шло, солнце разогрелось не на шутку, а укрыться от него было негде.

– Ну, где же Фёдор Матвеевич? – в который раз вздохнул Саша и вдруг услышал над собой знакомый хриплый голос.

– Здесь я, батюшка, здесь, сейчас вызволю вас. – Над ними закачался конец крепкой веревки. – Давайте-ка по одному. Веревку вокруг себя обвязывайте, а я вас потащу.

– Фёдор Матвеевич, наконец-то, – радостно приговаривал Саша, надежно затягивая узел вокруг талии Степана.

– Барин, что ты, давай первым, – попытался отговориться мальчик.

– Нет уж. Я старший и отвечаю за тебя, не спорь.

– Ох, и влетит же вам от Петра Андреевича, – высказал Саше свою мысль лесничий, когда они шли обратно.

– Зачем беспокоить отца, у него и без того забот хватает. Потому говорить ему ничего не станем, – как можно более беззаботно возразил Саша.

– Не станем? – лукаво протянул Фёдор Матвеевич. – Ну что ж, добро, коли так.

– Фёдор Матвеевич, можно спросить? – выдержав паузу, решился спросить мальчик.

– Отчего ж нет?

– А ты свободный теперь?

– Вон о чём думаешь, барин, – тот даже остановился. – Свободный я уже давно. Ведь батюшка ваш, храни его Господь, вольные многим подписал.

– Правда?

– Правда.

– А другие, кому вольную не давали, они как? – помолчав, уточнил Саша. Ему хотелось узнать, что думают о воле люди за пределами знакомого ему круга.

– Думают чего? Да по-разному. Времени мало прошло: как жили, так и живут. Ведь ещё два года крестьяне с хозяевами связаны будут: и оброк платить, и землю обрабатывать. Без этого никак. А вот чего сейчас и вправду много, так это разговоров о самой земле.

– Отчего так?

– Так это самое главное и есть: ведь она наша кормилица. Она хлебушек родит, без неё и жизни нет. Потому и толкуют: сколько кому отрежут, да где, да сколько выкупных отдавать придется.

– Выкупных – что это такое?

– Платежей, вот что. Только я, барин, не шибко в этих делах силён. У батюшки аль у управителя поспрашивай – они лучше растолкуют.

– А бунтовать наши мужички будут? – всё же решился уточнить Саша.

– Что ты, милый, это против кого же? Твой батюшка человек честный, справедливый. Доверие к нему у общества большое. И все окрестные помещики его уважают. Так что не волнуйся, у нас всё миром порешится.

Приятно было слышать такие слова об отце, человеке строгом и замкнутом, не слишком ласковом к сыновьям. Значит, местное общество видело генерала Трубецкого иначе. Саша решил поразмышлять об этом, когда будет свободная минута.