10 комнат - стр. 17
– В таком случае позвольте вас спросить, – Иван Андреевич прищурился, – если мы действительно проживаем один и тот же момент снова и снова, почему никто из нас не может предугадать его заранее?
Демьян задумался. Вопрос казался логичным, но не давал ощущения уверенности.
– А что, если кто-то может? – осторожно спросил он.
– Что же, тогда этот человек должен быть либо великим ясновидцем, либо жертвой собственного воображения. – Врач рассмеялся и покачал головой. – Я знал одного пациента, который был уверен, что может предсказывать будущее. Утверждал, что точно знает, что скажет человек в следующую секунду. Однажды он так разошёлся, что сам ответил на вопрос, который ему ещё не задали.
– И что же случилось? – спросил Демьян.
– Он запутался, – врач весело повёл плечами. – Человек настолько увлёкся игрой в предсказателя, что в конце концов перестал понимать, где настоящее, а где его догадки. Так бывает, когда слишком доверяешь собственному уму.
– Значит, по-вашему, это всего лишь иллюзия? – Демьян сделал глоток вина, обдумывая сказанное.
– Иллюзия, ошибка памяти, обман чувств – называйте, как хотите. Но точно не знак судьбы или заговор мироздания. – Врач посмотрел на него внимательно. – Если, конечно, у вас нет причины верить в обратное?
Демьян почувствовал, как его пальцы сильнее сжали бокал. Он отвёл взгляд, делая вид, что не расслышал вопроса. Что-то внутри него не давало поверить в объяснение врача.
Однако его слова всё же немного успокоили Демьяна. Мысли больше не скакали в хаотичном беспокойстве, сплетаясь в тревожный узор. К тому же он уже выпил два бокала, которым любезно угощал управляющий. Напиток согревал, расслаблял, растапливал напряжение в теле, делая его чуть более покладистым. Разговоры за столом текли размеренно, словно в уютном доме добропорядочной семьи, а не в гостинице, окутанной мраком непонятных совпадений.
Но стоило напольным часам в углу комнаты отбить десять ударов, как это зыбкое спокойствие рассыпалось в пыль.
Каждый удар резонировал в воздухе, отдаваясь в груди странным глухим эхом. Демьян вздрогнул. Холодная волна пробежала по спине. На секунду ему показалось, что шум в зале стих, словно гостиница замерла в ожидании.
Слишком ярко он видел перед собой мёртвого врача. Лицо, искажённое безмолвием смерти, с чуть приоткрытым ртом, будто в попытке сказать последнее слово. Глаза – стеклянные, пустые, погасшие. Руки раскинуты в нелепой, нечеловеческой позе, как у сломанной куклы. Всё это вспыхнуло перед ним в чётких деталях, как вспышка воспоминания, которого не могло быть.
Он моргнул и резко перевёл взгляд.
Иван Андреевич сидел рядом. Живой, общительный, с искренней улыбкой, с глазами, полными жизни. Он что-то рассказывал, с увлечением жестикулируя, но слова не доходили до сознания Демьяна. Ему казалось невозможным совместить эти два образа – человека, которого он видел в смерти, и того, кто сидел сейчас рядом, смеялся, пил вино, перебрасывался шутками.
Он почувствовал, как сердце в груди сжалось. Ноги словно налились тяжестью, а на губах появился привкус металла. Что, если всё это не сон? Что, если врач не должен был дожить до следующего утра?
Демьян не мог больше находиться здесь. Внутреннее противоречие становилось невыносимым – будто он одновременно знал и не знал, что должно случиться. Вино больше не согревало, разговоры казались пустым фоном, голоса смешивались в гулкий вязкий шум.