Аннотация
В центр обсуждения данной книги ставится глубокая взаимосвязь между человеком и машиной, а также преобразования, происходящие на фоне стремительного развития технологий и научного знания. На примере исторических периодов, таких как промышленная революция и эпоха Просвещения, авторы рассматривают, как именно машины изменяют человека и, в то же время, являются продолжением человеческой природы.
Первое внимание уделяется концепции человека-машины, которая появилась благодаря усилиям таких мыслителей, как Рене Декарт. Человек воспринимается как сложная система, где механические и биологические аспекты переплетаются, создавая новый архетип - человек-машина. Это понимание стало основой для дальнейших исследований и разработок, касающихся телесности и бессознательного, а также их преобразования в машинные структуры. Бессознательное рассматривается как нечто "машинное", что подразумевает новый взгляд на человеческую психику и личность в свете научных достижений.
Книга также акцентирует внимание на роли анатомо-метафорического и технико-политического дискурсов, которые описывают власть и знание в контексте медицины, особенно в области психиатрии. Это рассматривается через призму дисциплинарной власти, описанной философом Мишелем Фуко, который вводит понятие "паноптизма" - системы контроля, когда наблюдение становится принципом управления. В этом контексте авторы подчеркивают, как психиатрический дискурс легитимизирует свою власть через законодательные акты и как дисциплинарный аспект управляет поведением и сознанием пациентов.
События, которые произошли в первой четверти XIX века, служат ключевыми моментами формирования психиатрического канона, где издатели, такие как Хаслам, Пинель и Эскироль, начали собирать и классифицировать истории болезней, создавая психиатрический архив, который впоследствии служит основой для клинической практики. Запись этих историй становится не только инструментом научного анализа, но и способом контроля над индивидом.
Кроме того, в книге рассматриваются "машины влияния", которые начиная с XIX века, развиваются в рамках дисциплинарного общества и становятся инструментами контроля над человеческим поведением через телетехнологии. Кейс пациентки Наталии, чья кровать подключена к аппарату влияния, иллюстрирует, как современные технологии позволяют контролировать людей на расстоянии, подчеркивая зависимость между человеком и технологией.
Ключевыми примерами служат случаи Джеймса Тилли Мэтьюза и Наталии А., которые иллюстрируют эволюцию труда и коммуникации, происходившую в рамках различных промышленных революций. С развитием интернета и спутникового телевидения влияние технологий на сознание человека усиливается, переходя на бессознательный уровень. Машины начинают вызывать не только контроль, но и завесу наслаждения, когда люди сами участвуют в своей манипуляции.
На более философском уровне книга обращается к идеям Маршала Маклюэна и Виктора Шкловского, которые обсуждают технологии как протезы и продолжения человеческих органов. Они утверждают, что технологии, выступающие в роли расширений, преобразуют восприятие реальности и человеческие ощущения. Маклюэн подчеркивает, что каждое новое "расширение" меняет пространственно-временные рамки, в которых человек существует, а также его возможность адекватно воспринимать себя. Идея самоампутации и нарциссизма возникает в контексте того, как человек теряет способность видеть свое истинное Я, будучи увлеченным своими технологическими расширениями.
Таким образом, книга исследует глубинные изменения, происходящие в человеке под воздействием технологий и научной мысли. Сочетая историю, философию и медицинские практики, авторы создают многослойный нарратив о том, каким образом машины и человеческая природа переплетаются, формируя новый взгляд на взаимодействие человека с окружающим миром и самими собой.
