Звёзды Бездны: Начало пути. Горизонт и Зенит - стр. 28
– Однажды я пойму её.
Тени Эриданцев окружали, их голоса тонули в гуле, и кристалл Лиры мерцал, освещая её путь. Ночь уходила, багровый свет гас, но дух Артады закалялся, одиночество связывало её с матерью, рождая жажду понять Бездну. Уроки Эриданцев учили её осторожности, их ошибки разжигали в ней огонь, толкали к ответам, и она записывала мысли, её почерк дрожал, но решимость крепла, вела её вперёд.
Глава 11: Свет в темноте
Тусклый свет ламп, подвешенных к потолку мастерской «Келесты», дрожал и отбрасывал рваные тени на стальные стены, исцарапанные следами инструментов и покрытые потёками ржавчины. Узкий отсек, зажатый между массивными переборками, гудел от вибраций турбин, а их низкий рёв пробивался сквозь металл и отдавался в полу, усеянном трещинами и следами сварки. В воздухе, сухом и едком, витал запах палёной изоляции с примесью горячего металла, который колол горло и оставлял привкус горечи на губах. По столам вдоль стен громоздились обломки механизмов – шестерни с обломанными зубьями, катушки проводов в потрескавшейся оплётке, а их концы торчали и цеплялись за воздух. Над всем этим мигали лампы, их резкий свет высвечивал пыль, кружившую в потоках воздуха, вырывавшегося из щелей вентиляции.
Артада стояла у верстака, её худые ноги дрожали от усталости, а пятки упирались в холодный пол, усеянный стружкой и осколками стекла. Пятнадцатилетняя девушка с тонкими руками и спутанными прядями, прилипшими к влажному лбу, склонилась над небольшим дроидом, собранным из найденных деталей. Глаза, покрасневшие от долгих часов работы, щурились в полумраке, веки отяжелели, но взгляд оставался острым и цепким. Пальцы девушки, покрытые мелкими ожогами и чёрными следами сажи, сжимали тонкий щуп, а его кончик гнулся под давлением и высекал слабые искры из ржавой платы. На шее висел кристалл Лиры, мерцавший тусклым светом и отражавший блики ламп, которые дрожали на коже, покрытой пылью и потом. Перед Артадой лежал дроид с треснувшим корпусом и мигающим сенсором, а его сочленения скрипели и изгибались под усилиями, издавая низкий гул. Девушка поднесла щуп к контактам, и дыхание осело паром в холодном воздухе, пока ладонь сжимала инструмент и высекала треск из обожжённых соединений.
Тишина мастерской, прерываемая гудением механизмов за стенами, давила на уши, но слабый звук дроида, оживающего под руками Артады, прорезал мрак и наполнял отсек живым ритмом. Девушка наклонилась ближе, пряди упали на лицо и прилипли к щекам, а голос, хриплый, но мягкий, шепнул:
– Давай, оживай, мне нужен напарник.
Сенсор дроида мигнул и вспыхнул зелёным светом, после чего корпус дрогнул и поднялся на тонких ножках, покрытых пятнами коррозии. Артада отложила щуп, а шершавые ладони коснулись его холодной оболочки, оставляя следы сажи на металле. Сердце девушки стучало, отдаваясь в висках, а имя «Свет» вырвалось из груди – тёплое, но твёрдое, в память о Лире, чья утрата оставила рану, но страсть к знаниям продолжала жить в душе. Дроид загудел, и звук дрожал, пробиваясь сквозь тишину, а губы Артады, сухие и потрескавшиеся, дрогнули в улыбке, осветившей полумрак. Присутствие машины разгоняло тьму, сгущавшуюся вокруг, и становилось спутником в пустоте, окружавшей девушку среди гаснущей станции.