Звездная сборка - стр. 16
– Мара! – наконец не выдержал Арсений №2. – Ты подвергаешь себя смертельной опасности рядом с ним! И всё ради чего?
– Мы все подвергаем себя опасности.
– Ну, мы с врачами хотя бы получаем за это деньги, а ты…
– Не всё измеряется деньгами, Арсений.
– Конечно, не всё, но у нас нет выбора, понимаешь: ни у меня, ни у врачей. Это – единственное место, где можно нормально заработать. А ты находишься здесь добровольно, каждый день рискуя заразиться, и тебе за это даже не платят!
– Я здесь ради Балдуина!
– Что тебя ждёт рядом с ним? Посмотри на себя! Ты ведь молодая, красивая девушка! Умная, талантливая…
– Хватит!
– Пожалуйста, давай уедем отсюда! Ты знаешь: я люблю тебя. Я на всё готов ради тебя! Я всё для тебя сделаю! Тебе будет хорошо рядом со мной!
Меня тошнило от его слов.
– Бросить Балдуина в таком состоянии? Ни за что! Я люблю его!
– Ты не любишь его! Тебе его просто жалко!
– Убирайся вон! – прошептала я.
Такой чудесный дождливый вечер был испорчен.
Когда Арсений №2 ушёл, я взяла в руки книгу, но читать не смогла и отбросила её в сторону. Санитар очень, очень мне нравился, он не мог не нравиться, но любви я к нему не испытывала.
Мне стало очень паршиво на душе и обидно за Балдуина. Я торопливо встала, поправила волосы перед зеркалом и отправилась в палату к нему. В памяти эхом отдавались слова Арсения №2. Я подвергала себя смертельной опасности. Но мне было плевать.
Балдуин не спал. Просто лежал и смотрел в потолок. В моменты обострений болезни ему было так плохо, что он не мог ничего делать: ни читать, ни играть в шахматы, ни смотреть телевизор, ни сочинять. Да-да, он писал потрясающие рассказы и мечтал стать писателем. Я верила, что он выздоровеет и обязательно исполнит свою мечту.
Увидев меня, он улыбнулся.
– Привет, солнце! – радостно поприветствовал меня любимый.
– Привет…
***
– Знаешь, я совсем не помню, как мы познакомились, – сказала я, глядя в потолок.
Я лежала на кушетке рядом с Балдуином. В палате стоял терпкий запах лекарств на основе сильнодействующих трав. Пётр Игоревич запретил нам находиться так близко друг к другу, но начхать я хотела на его запрет. Шершавые бинты немного царапали мне щёку и плечи, но это были такие мелочи.
– Мне кажется, мы всегда друг друга знали…
– Мне тоже, – признался Балдуин, и я почувствовала его улыбку сквозь повязки. Когда улыбалась его душа, я всегда об этом знала.
– Знаешь, иногда мне кажется, что всё это не настоящее. Что я никак не могу проснуться от кошмарного сна… Ты, Мара, – единственный светлый островок в этом океане безумия.
Безумия… Да… Сколько бы я не напрягала свою память, я не могла вспомнить, где и когда мы с Балдуином познакомились. Вообще, многие события последних лет стёрлись из моей памяти. И у меня создавалось такое впечатление, будто меня выдернули из какой-то другой жизни и поместили сюда, в этот странный лепрозорий, с единственным пациентом, который всё никак не выздоравливал. И целью этого учреждения было вовсе не исцеление, а… что-то другое, то, что выходило за рамки человеческого мышления и восприятия. Мы – все, кто окружали Балдуина, оказались связаны с ним в той или иной степени общей судьбой, и, наверное, этот лепрозорий был и нашим роком.
– Балдуин… – тихо позвала я. – А ты помнишь своих родителей?
– Да, я помню их лица, но не могу вспомнить, кем они были или есть…