Звёздная Кровь. Изгой VI - стр. 6
Почва оказалась твёрдой, но мы всё же расковыряли её. Минуты текли, как смола, под аккомпанемент звуков лопат вгрызавшихся в почву.
Когда перенёс её кости в могилу, накрыл их тканью, у меня тряслись руки. Возникло ощущение, что сейчас рвётся последняя нить с прошлым. Кто я без прошлого? Но таков удел. Здесь покоится моя жена, и её не вернуть.
После того как мы погребли Свету, я задумался над памятником. Неподалёку от холма был тяжеленный обломок гранитного утёса. Активировав Руну Домена Диких Строителей, силой Звёздной Крови приказал золотистым существам перетащить его к свежей могиле. Уже там, ещё раз воспользовался Руной, на этот раз это была Материя. Гранит поплыл покорный моей воле, а я хорошенько припомнив образ Светы из моего первого воспоминания, быстро и точно её изваял из податливого камня, меняя форму лишь силой мысли.
Памятник получился большим, в полтора человеческих роста, но она получилась как живая и во всех деталях. В форме и накинутом на плечи медицинском халате. На постаменте оставил две надписи на русском и едином: «Светлана Губина» и изобразил схематичный православный крест.
Когда вернулся к реальности, над головой в небе Единства снова сгущались лиловые сумерки, ветер усиливался, принося с собой жар из-за реки.
Я поднял взгляд на небо и тихо произнёс:
– Мне нужен был повод считать Единство своим домом. И он есть. Чужаком я пришёл в иной мир, но теперь он мой – земля, которая полита кровью и упокоила близких и сослуживцев больше не может быть чужбиной. Здесь лежат мои близкие и товарищи, а значит, быть новой родине здесь.
Казалось, никто даже не смел дышать в этот миг. Ами, вся строгая, напряжённая и молчаливая, вдруг всхлипнула и разрыдалась на широкой груди Соболя. В Чоре я видел тревогу и понимание: словно он знал, что я не успокоюсь на простом оплакивании. Чуть поодаль Соболь неуклюже и растерянно поглаживал Ам’Нир’Юн по спине. На его лице застыло выражение растерянности, словно он не знал что делать с плачущей женщиной.
– Уходим, – выдохнул я.
На следующий день «Золотой Дрейк» ушёл в Аркадон.
* * * * * *
Я не успел даже сообразить, что произошло, когда ощутил внезапный толчок – такой силы, будто меня впечатали в мостовую гигантской кувалдой. Первой мыслью было, что в меня въехал паромобиль: острая боль в боку словно намекала на это. Но тут же я ощутил вкус собственной крови и краем глаза уловил движение чужой ноги – тяжёлый башмак опустился мне на челюсть с таким остервенением, что любая машина позавидовала бы такой мощи.
Следующий удар прилетел куда-то в район печени. Я подсчитал, что бьёт меня человек семь, не меньше. Возможно, они ожидали моментального результата, ведь я катался по булыжникам, скрючившись, и невольно напоминал избитую куклу. Но эти громилы, видимо, не осознавали, на кого нарвались. Когда я почувствовал, что ситуация грозит стать совсем безрадостной, я собрал самообладание и в один хлёсткий рывок сломал голени ближайшим двоим. Хруст костей прозвучал угрожающе, однако мои оппоненты почему-то не заорали от боли. Они лишь сдавленно зашипели, как чайники под крышкой. Я успел заметить страх в их глазах: эти уличные отморозки не хотели привлекать к себе лишнего внимания, иначе бы их вопли могли привлечь нежелательное внимание полицейской службы. А в этом городе за такое можно было запросто попасть на каторгу.