Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Роман. Том II - стр. 62

– Поэтому лучше не терять время… – Жосс смотрел на него с азартным блеском в глазах, чувствуя, что первая позиция уже отвоевана. – Подать встречный иск сразу – вот что я предлагаю. И прошу вас об этом! Это поможет отрезвить его и в деле с чеком. Ну посудите сами!

– Сомневаюсь. И не вижу, на что может опираться такой иск.

– Если бы у меня были доказательства, я бы просто в полицию пошел, – сказал Жосс. – Я об этом с вами и хотел поговорить.

– Это может тянуться несколько лет. И никто вам не даст никаких гарантий. Если Котсби вернется к себе, кто за ним будет бегать по Америке?

– Питер, на прошлой неделе мы узнали, что картина… ну, помните историю с акварелью Ватто? – затараторила Сюзанна Жосс. – Той, с которой он нас обвел аналогичным образом…

– Подожди, Сюзанна, подожди! – не утерпел муж и принялся объяснять всё по порядку: – Один мой знакомый, антиквар, рассказал преудивительную вещь. Этой акварели в действительности у Котсби никогда не было и быть не могло, потому что она принадлежит нью-йоркской галерее. Эта галерея акварель иногда даже выставляет. А сейчас она ищет на нее покупателя. Что получается?.. А то, что Котсби обзавелся фотографией и пытался продавать то, что ему не принадлежит. Он продавал воздух! Просто и гениально.

– Таких растяп, как мы, нужно еще поискать, – сокрушенно добавила Сюзанна Жосс.

Петр не понимал, почему Жоссы не удосужились рассказать ему об этом раньше, он был в некотором недоумении.

– И вот теперь, представьте, – продолжал Жосс, – что мы получим такое свидетельство, например, от этой галереи, которая, разумеется, и понятия не имеет, что какой-то Котсби торговал ее картиной. Мне кажется, это могло бы послужить основанием для иска.

– Вы не представляете всей сложности такого дела, – сказал Петр. – К тому же всё это требует проверки, подтверждений.

– Что Котсби торговал акварелью? Да я вам сколько угодно найду свидетелей! – заверил Жосс.

– Нет… подтверждение того, что нью-йоркская галерея была не в курсе.

– Да я уже пыталась ему объяснить.., – вставила жена.

– Сюзанна, – тихо одернул Жосс. – Я уже проверял. Уверен, что иск возможен. Всех денег, которые он нам должен, мы, конечно, не отсудим. Но какую-то часть…

Тема Котсби не сходила с уст весь вечер. Черная служанка в белом фартуке, глаза которой таяли от беспричинного смеха, обслуживала стол с простодушной незатейливостью – передавала тарелки через стол, забывала принести хлеб, приборы. После овощного супа из порея был подан морской налим, затем сыр с салатом и на десерт черничный пирог, который Мольтаверн оценил первым, разве что нашел его немного «переслащенным». Жосс распечатал бутылку брюта «Вёв Клико», но Петр от шампанского отказался, он предпочитал на дорогу чашку кофе.

Твердого обещания Жоссы от Петра не добились. Но Петр всё же попросил несколько дней на размышления. Он хотел в очередной раз посоветоваться с компаньонами, а также связаться с корреспондентом кабинета в Нью-Йорке, чтобы уточнить, какова в таких случаях процедура привлечения к суду по американскому законодательству.

Когда на следующий день Петр позвонил Жоссам и дал согласие вести их дело, супруги ликовали, и ему не удавалось их убедить, что даже исходя из предварительных оценок и из тех сведений, которые ему удалось на сегодня собрать, успешный исход дела казался ему маловероятным. Позднее Петр не мог преодолеть в себе противоречивого чувства, что сдался под нажимом, дал согласие не потому, что чувствовал себя обязанным оказать услугу, и не потому, что это отвечало интересам кабинета, – компаньоны считали дело выгодным, – а просто потому, что испытывал перед Жоссами стыд за Мольтаверна. Стыд за то, что за всё время, прошедшее со дня его поселения в Гарне, он так и не смог ничего для него сделать.