Звезда под странной луной - стр. 50

– Ни один режиссер не сделал того, что пытаюсь сделать я – нарушить условности фильма ужасов и медленно снять с него шелуху. Почти как в поэзии.

Глаза Вальдона горели, как глаза священника-евангелиста – или гитариста под кайфом. Джемма несколько раз видела такой же взгляд у того, кто был влюблен в свой собственный голос. Нынешний сценарий «Странной луны» не срывал с фильмов ужасов шелуху условности, и Джемма думала, что ясно это объяснила, но она видела, что Вальдону необходимо воображать себя этаким творческим гением.

– Я хочу завернуть кошмары в несколько слоев, – продолжал он монотонным голосом, и сидящим за столом стало скучно. – Но у вас прекрасная мысль, Джемма. Я недостаточно далеко проник.

– Ну, теперь я дождаться не могу своих страниц, – сказала Дафна с едва заметным сарказмом.

Вечер завершился печеными грушами в меду и темном шоколаде, за которыми последовала сырная тарелка. После трапезы гости сидели на террасе.

Джемма нашла Манон и Тьерри в фойе, они тихо разговаривали.

– Ты сошла с ума, – говорил Тьерри. – Это смехотворно.

– Я их видела, – ответила Манон, ее голос снизился до шепота. – Я слышала выстрелы.

– Ты выбилась из сил, дорогая. Выкидыши тебя доконали.

– Как ты смеешь, – возмутилась Манон. – Ты видел, что произошло сегодня вечером, этот ветер. Это не моя истерия. Этот дом полон злобы, Тьерри. Ты знаешь это не хуже меня.

Холод пробежал по спине Джеммы, она снова отступила в столовую, прочь от них. Вышла в те самые двери, которые недавно открылись сами собой, и села в одиночестве на холодный железный садовый стул, размышляя о том, что только услышала. Их слова подтверждали то, что она чувствовала. Весь этот фильм казался неправильным. Голос у нее в голове твердил: «Беги, Джемма». Погруженная в свои мысли, она подняла глаза и увидела возвышавшегося над ней Тьерри Вальдона.

– Вы меня напугали.

– Извините, – сказал он, придвинул другой железный стул и сел напротив. – Я искренне прошу прощения за то, что меня позабавила ваша любовь к пишущей машинке. Постараюсь больше никогда вас не обижать. Я вел себя невежливо. – Он протянул ей руку. – Друзья?

Она кивнула, пожала ему руку, но не сказала, что принимает его извинение, рана была еще слишком свежей и глубокой. Печально, но этот мужчина был точно таким же, как все другие режиссеры, с которыми она работала в Голливуде. Боясь, что ей не удастся скрыть разочарование, она сменила тему. Она кивнула в сторону живой изгороди.

– Значит, дуэль произошла прямо там? – Когда она подумала о художнике и его брате, лежавших мертвыми на траве, она могла бы поклясться, что увидела какое-то движение в ночной темноте прямо за изгородью.

– Действительно там. Говорят, расстояние между пистолетами братьев увековечено этой живой изгородью, – ответил Вальдон, указывая на ряд самшитов. По его голосу она поняла, что он хочет сменить тему. – Вы написали свои замечания к сценарию?

– Я их напечатала, – ответила она, бросая ему вызов, чтобы посмотреть, не будет ли он снова над ней подшучивать. – Возможно, мне следует оставить их при себе.

– Нет, – возразил он, яростно качая головой. – Я бы очень хотел увидеть ваши предложения по Жизель. Вы правы. Я дал ей полную власть, но повел ее на бойню, как ягненка.

Джемма внимательно смотрела на него, видя всего лишь намек на того мужчину, который так очаровал ее в Париже, но она ему не доверяла. Который из них был настоящим Вальдоном? Раньше Джемма искала бы в нем хорошее, но опыт научил ее, что люди чаще всего являются смесью всех своих черт – хороших и плохих. Ее оптимизм исчез.