Звезда и шар - стр. 8

– Ты что, не понял?! У мостового не хватит пролёта, вручную по кускам вышибать будем! – рык Волопаса тройным эхом отзвенел в переплетениях труб. – Скидай боковые фланцы!

Щитами сдающихся спартанцев отвернулись вниз двухметровые боковые люки главного реактора, обнажив полупрозрачную синеву тела козла, напоминавшую бронированное стекло правительственного лимузина ЗИЛ-117. С облегчённым шипением рванули наружу сизые струи акрилатного пара. Как горох, посыпались через перила рабочие, закрывая рукавами лица, и веером разбежались на безопасное расстояние.

Наступила тишина. Волопас оглядел присутствующих и молча снял шляпу. Так же медленно, не говоря ни слова, он натянул армейский противогаз А-7, вырвал у стоящего рядом такелажника отбойный молоток и широко шагнул вперёд по переливающейся радужными разводами мазутной жиже.

Начальник отделения вцепился ему в рукав.

– Там же синильная кислота парит, товарищ директор, синильная кислота там!

Волопас, не останавливаясь, повёл плечом, и тот отстал.

Сюрреалистическое зрелище являла собой его фигура в костюме-тройке, противогазе, строгих чёрных полуботинках и с отбойным молотком в руках, нелепо расплывшаяся в цилиндрическом кривом зеркале козла, открывшегося в проёме люка. Визгом умирающего игуанодона засвиристел полиметилметакрилат, неохотно впуская в себя жало отбойника.

Козёл был ликвидирован к празднику Победы; правительственная делегация не прибыла никогда: внимание отвлекло ухудшение дел в Афганистане.

Было невыносимо жарко. Из открытых окон автобуса со стремительной надписью «Экспресс Аэрофлота» несло раскалённой серой пылью пустыни. Сама пустыня расстилалась серым плато во все стороны до самого подножья гор. Тонкая как пудра и липкая как глина пыль была везде: снаружи на экспрессе и внутри, покрывала одежду и лица, стирая цвета, превращая всё и вся в чёрно-белое кино.

По ногам тянуло жаром. Отопление салона было включено на полную мощь.

– Автобус сэвэрного ысполнэния, – разъяснил водитель, – эсли виключить отоплэние, двыгатэль закыпит.

За полчаса езды им не попалось ни одного строения, если не считать ирреальную шайбу стеклянного павильона с надписью «Пиво», одиноко стоявшую у дороги.

– Тебе чего, больше всех надо? – спросил Ложакин. – Чего ты со своим ноу-хау полез, а?

– Мне показалось, что Константина Семёновича интересуют причины происшедшего, – ответил Саша. – Это было видно по его лицу.

– По лицу, по лицу, физиогномист нашёлся, скажи спасибо, что своё лицо целым унёс. Да-а-а, много ещё работы над тобой требуется, прежде чем в науку тебя ввести.

– Эропорт, – вдруг объявил водитель.

Они схватили свои дипломаты и выскочили наружу. Аэропорт вроде был на месте, такой же, как тот, где они приземлились неделю назад. Такой же покосившийся, серый от пыли сарай с надписью «Грозный». Но что-то было не так. Во все стороны, сколько хватало глаз, не было видно никаких самолётов, да и взлётной полосы тоже не было. Вместо этого под стеной сарая стоял остов вертолёта, а поодаль, на открытой местности, степенно пасся верблюд.

– Что-то не то, – сказал Саша.

Верблюд повернул голову и вдруг начал мочиться толстой параболической струей. Серая пыль под ним стала быстро темнеть.

– Сто-о-о-ой!!! – заорал Ложакин вслед набиравшему ход экспрессу.